Кроткая

Русское счастье

Домострой написан в жанре страстного убеждения. Кстати, и наша рубрика развивается в этом же направлении. Страстность автора, священника Сильвестра, объясняется еще и тем, что свое творение он посвятил сыну, «чаду любимому и единственному Анфиму». Это житейское, основанное на личном опыте Сильвестра обоснование Дома показывало человеку, как строить собственную жизнь разумно и счастливо. Задача тем более благородная, что эпоха за окном стояла жестокая, хотя и героическая одновременно. В Домострое, например, описывается 135 кушаний, но это не значит, что все люди тогда жили сытно. Каждый третий год - недород, каждый десятый - мор. Мечта народа о хорошей правильной жизни и есть мечта о хлебе насущном. В Домострое автор бережет каждую крошечку, не нарадуется каждому зернышку - вот вам идеология русского счастья.

В то же время Русь крепнет. Москва все чаще именуется «третьим Римом». Единственное независимое православное государство Западная Европа, к своему великому удивлению, открывает для себя одновременно с Америкой. Прежде европейцы Русь называли не иначе как Татарией или Московией. Теперь уже отчасти устоявшийся Домострой укреплял норму быта и бытия. Даже царская семья, жившая по жесточайшим законам не Дома, а власти, становилась счастливее, если исполняла лучшие из заветов Домостроя. О семье царя мы вспомнили не случайно. В ближайший круг советников молодого Ивана IV наряду с князем Курбским входил и священник Сильвестр, которому царь доверял безотчетно. Причиной, возможно, было его сиротское злое детство, бесконечная череда смертей, безобразные сцены боярского своеволия. В нем (Иване), по умному выражению Ключевского, ласкали царя и презирали ребенка. В 1546 году, когда Ивану исполнилось всего-то 16 лет, он вдруг заговорил с боярами о женитьбе. Да так твердо и обдуманно, что иные даже расплакались от умиления. В январе 1547 года он венчался на царство, приняв официальный титул «царя всея Руси», а через две недели женился на Анастасии Захарьиной-Юрьевой, девушке из старинного боярского рода.

Юная Анастасия стала воистину народной царицей. Все любили и обожали ее - благочестивую, ласковую, кроткую. Не раз ходили они с Иваном на богомолье. И молодой царь любил жену почти болезненной любовью - словно предчувствовал свою судьбу. В 1560 году Анастасия тяжело заболела, а тут случился на Арбате страшный пожар, головни летали, как адские посланники. Иван со всеми вместе героически тушил огонь, а затем перевез жену в Коломенское, где она скончалась от пережитого испуга. Вся Москва, умытая слезами, вышла хоронить любимую царицу. Нищие даже не брали подаянья, чтоб не испытать нечаянной радости... Анастасия имела на царя самое благотворное моральное влияние. Они прожили счастливых 13 лет, но после ее смерти все изменилось.

Надо сказать, что в Домострое в иерархии семейных отношений женщина занимает видное место. Но только союз мужчины и женщины составляет «дом». По психологии Домостроя, неженатый мужчина социально неполноправен, поскольку вынужден оставаться при отцовском доме. Лишь сов-местно муж и жена способны осуществить функции государя и государыни в своем семейном царстве, которое существовало по известной формуле средневековья: «слово и дело». Послед-нее слово остается за государем, но делом занимается государыня: в ее ведении и власти дети, хозяйство, дом...

Марина и деньги

Однажды Дениса подозвал сосед и сказал неожиданную вещь: «Ты хоть и молодой, но женишься, видно, быстро. Смотри, чтоб твоя девчонка была похожа на твою матушку. А она у тебя тихая и кроткая, я ее смолоду знаю...». Об этом случае Денис, сын моей школьной подруги, рассказал мне лет пять назад. Недавно он приезжал в Ставрополь из Петербурга, где работает и живет со своей семьей. Жену его Марину с маленьким сыном на руках я видела лишь на фотографии. «Ну, так как, - спросила я свою подругу, - жена у Дениса кроткая?» Она поделилась со мной своими переживаниями. «Марину у нас как подменили. Стала грубая, насмешливая, надменная. Посещает элитные магазины, ходит на светские приемы. Денис зарабатывает хорошо, и все было нормально, пока она не устроилась в фирму, где пишут «левые» диссертации. Она ведь кандидат наук, но эта работа требует времени. Купила Денису фартук - вари супы и борщи. Он ей обычно помогает, но превращаться в женщину не хочет, сам целый день за компьютером. Своим сыном ей теперь заниматься некогда, и она повадилась покупать ему очень дорогие вещи.

А недавно заявила Денису: «Я зарабатываю уже больше тебя, последнее слово за мной...». Так что же ты думаешь, - прокомментировала эти события моя подруга, - Денис ее в ответ расцеловал и успокоил: «Брось, Марина, ты подражаешь своим фирмачкам, но это не твоя суть. Не старайся, не получится. Пацан наш твоим покупкам, конечно, радуется, но родители должны быть такими, чтобы дети любили их и без соблазнительных подарков». Вот я и думаю, теперь, грустно заключила мать Дениса, кто же у них там кроткий?»...

Нежность как полезное ископаемое

В восьмидесятые - девяностые годы мне удавалось часто бывать в Выборге, в котором разные социальные феномены зрели раньше, чем в остальной России. Один из них - совместные русско-финские и русско-шведские браки. Позже мода жениться на русских девушках прокатилась по всему миру. Так мы узнали о стихийном послании западных мужчин: «Не хотим феминисток! Хотим любви, заботы, нежности без предварительных условий». И это понятно, ведь современная западная семья строится по экономической модели: оговариваются права и обязанности сторон, финансовые риски и т. д. Брак мыслится как сделка, в которой каждый должен максимально сохранить собственную выгоду и свободу. Русская же семья, шире сказать - российская, это место, где ценится не свобода, а моральная взаимовыручка, жертвенный долг, любовь и добровольная забота. Если «все свободны», семья разрушается. Люди влюбляются, женятся, растят детей по зову сердца и природы. Даже не осознавая этого вполне, они стремятся принести себя в дар.

Все, что у нас есть - детство, само наше рождение, земля под ногами, небо над головой, наша история, культура - все это подарено нам родителями и нашими предками. И это самые ценные бескорыстные инвестиции в экономику и будущее страны. Понимает ли это вообще наше нынешнее государство?

Женщину делает женщиной даже не факт рождения ребенка, а целый комплекс особых качеств. Одно из них - кротость, способность смягчать жизнь, незаметно и естественно устраняя из нее зло. Это, конечно, дар Божий, настоящее национальное достояние. Не случайно же любил Иван Грозный кроткую Анастасию, находя в ней свое спасение. Не случайно плакали по ней люди, зная, что из жизни ушла светлая сила, значит, теперь быть в России беде. Так оно и случилось...

Современные девочки мечутся: кому подражать, в кого играть? Или скалить зубки, как Ксюша Собчак, и тогда все обязательно устроится? Увы, не устроится. Надо быть осторожной. Сегодня я «глянцевая» и современная, а завтра может стать горько: на что ухлопала жизнь? Между тем существуют национальные идеалы, и не где-то в скучных книжках, - их отсвет можно обнаружить в собственной психике. Идеалы складывались веками и генетически, как полезные ископаемые, отложились в нашей душе. В национальных корнях особый запас прочности, это ведь не скоротечная мода. И пусть не всякому человеку дан Божий дар, но крупицы дара есть у всех, надо только к себе прислушаться, надо только в себя поверить. Женщина - это чистота и незлобивость. Мужчина - умение понять тонкую правоту женщины. Вот он, домостроевский идеал.

Что же касается Марины и ее сомнительных гонораров... Когда отменили все моральные нормы и оставили «деньги и только деньги», они приобрели смысл новой «высокой цели». Многим показалось, что деньги - единственно доказуемая реальность, а семья, Родина, любовь - лишь фикция и мираж. И за эту реальность уцепились, как за спасительную соломину. Тут и произошли первые печальные открытия. Выяснилось, что маленькие деньги зарабатываются очень трудно, большие и шальные - легко, зато смертельно рискованно. Но и те, и другие представляют угрозу тому, что никогда на Руси не покупается и не продается. Счастью.