00:00, 23 декабря 2005 года

Почувствовать себя частичкой мироздания

Наверняка многих интригует уже сама вывеска музея: он носит имя не одного, а сразу двух человек. По праву называют музейщики отцами-основателями Григория Николаевича Прозрителева и Георгия Константиновича Праве.

- Большинство людей считают, что прошлое – это сплошная архаика, а вот то, что сегодня, – это новое, прогрессивное, - размышляет Николай Охонько, директор музея. - Признаюсь, когда-то и сам думал примерно так же, годы работы значительно изменили мой взгляд. А вот юбилей музея заставил проанализировать итог столетней деятельности и подумать, куда идти дальше и как развиваться. И поныне поражает глубиной и серьезностью концепция, заложенная основателями. Отражать историю края во всем его многообразии – главная задача. Долгое время это многообразие понималось так, что за окном идет жизнь, мы ее отслеживаем и собираем коллекции. Но уже сто лет назад Прозрителев считал необходимым для музея выходить за свои стены, тогда же им дан толчок к созданию филиалов, к формированию актива. В состав музейного Совета входил, например, крестьянин Щегольков из села Безопасного. Пытливый человек был, прославился тем, что, когда разрывали очередной курган и увидели какие-то белые камни (практичные крестьяне пережигали их на известь), Щегольков пригласил Прозрителева, тот приехал и провел одни из первых палеонтологических исследований в нашем крае, оказалось, что это кости доисторического животного…

Если следовать исторической правде, то в нынешнем здании краеведческого музея поначалу находился музей учебных наглядных пособий, инициированный Г. Праве. Общественный и политический деятель (Праве возглавлял ставропольское отделение кадетской партии), выдающийся нотариус, гласный городской Думы. Руководимая им училищная комиссия открывала библиотеки, содействовала улучшению материальной базы гимназий, организации общества «вспомоществования недостаточным ученикам»… И однажды было решено создать склад учебных пособий, которые педагоги города могли бы использовать по очереди, так как покупать все это каждой гимназии было очень дорого. (Более 5 тыс. предметов этой коллекции сохранилось до наших дней). А потом этот по-нынешнему «коллектор» превратился в музей, которому Праве дал имя своей жены Марии Васильевны. В декабре 1904 года училищная комиссия провела решение о нужности создания музея, а его официальное утверждение состоялось в начале 1905-го (документы об этом утеряны, по-видимому, в период оккупации). Очень тонко реагирующий на запросы жизни, Праве вскоре увидел, что мало сводить задачу лишь к просветитель-ской деятельности со школами. Так музей стал эволюционировать в сторону краеведческого.

В то же время уже существовал краеведческий музей Прозрителева, были в городе люди, серьезно интересовавшиеся краеведением, занимавшиеся собирательством. Приехав на Ставрополье, присяжный поверенный и одновременно народоволец по убеждениям, Прозрителев был поражен и восхищен его этнографическим многообразием, сохранявшимся в своем первозданном, не искаженном цивилизацией виде. Он вел дела так называемых инородцев, которые были настолько колоритны, оригинальны, что являли собой этакий живой музей. В основанной им газете «Северный Кавказ» Прозрителев публикует статью о необходимости музея краеведения. Инициатива не сразу нашла отклик у властей, но в начале 1905 года на заседании Губернского статистического комитета, где председательствовал губернатор Вельяминов, решение было принято.

Более 20 лет музеи существовали параллельно. Но когда настало трудное время после Гражданской войны, а Праве уже не было в живых, их слили, несмотря на возражения Прозрителева. Аргумент: наличие двух музеев для Ставрополя – слишком большая роскошь. Так в 1927 году они стали «жить вместе» в своем нынешнем доме. Слияние многие сочли положительным, с чем не согласен Николай Анатольевич:

- Это ведь были два очень разных учреждения! И в итоге от наглядных пособий уцелела лишь малая часть - естественно-историческая коллекция животного мира, остальное подчинено концепции краеведческой. Между тем наглядные пособия представляли отдельную огромную ценность. Там была сосредочена учебная программа по всем предметам. Праве считал: человек, войдя в музей, должен ощутить себя частичкой миро-здания.

Николай Анатольевич приводит пример: в фондах есть весьма любопытная коробка, внутри которой чучело вальдшнепа. Музейщики старой школы говорят: вот такого как раз не хватает в нашей коллекции природного мира, предлагают вынуть чучело и поместить в общий ряд орнитологии. А новое поколение смотрит на эту коробку как на самодостаточное произведение, имеющее свою персональную витрину! Недаром в Программу развития культуры Ставрополья будущего года музейщики заложили как один из проектов показ, «раскрутку» и использование коллекции наглядных пособий, теперь уже ставшей просто частью истории просвещения.

Так же неестественно был влит и музей Северного Кавказа, строившийся изначально этнографическим, причем основательно, на серьезном научно-организационном фундаменте. А его сгрузили на телеги, привезли сюда, оторвав от своего дома. В описи современные музейщики нашли лишь поверхностный перечень: шкаф с минералами, монеты в коробке… Коллекция же имеет ценность тогда, когда она полностью атрибутирована и за ней стоит информация. Коллекция музея Северного Кавказа - самая таинственная. Мы видим костюм ногайский, калмыцкий, казачий, но ничего не знаем о том, когда, в каких условиях они собраны, почему именно их взяли, что за ними стоит.

В жизни музея были и такие стадии, когда он то объединял вокруг себя разные музеи края, то потом шло опять разъединение, сейчас снова появились филиалы. К счастью, выручило понимание, что эти процессы не должны носить механический характер, что неприкосновенность собрания любого самого маленького сельского филиала никем не оспаривается.

Ядро музейных коллекций удалось сберечь даже в период фашистской оккупации. Немцам просто времени не хватило разграбить, хотя они на это были мастера. Самую ценную коллекцию старинного оружия музейщики по инициативе археолога Татьяны Максимовны Минаевой запрятали в подвале, присыпав сверху углём. Отдел природы немцы не тронули, кстати, он даже не прекращал работать. А вот художественную коллекцию их чины растащили по своим апартаментам, но с наступлением советских войск все побросали в спешке, и многое сотрудникам музея удалось найти. Серьезно ударили по этнографической коллекции трудные условия военного и послевоенного времени: ткань, шерсть, органика подверглись воздействию моли, плесени, грибка… Драгметаллы вообще исчезли без следа опять же при эвакуации в 42-м году. Николай Охонько предполагает, что они пошли в фонд обороны, тогда это было широко распространено.

В мирное время, естественно, шло накопление. Правда, в разные годы – со своими приоритетами. Весь двадцатый век края отражен в запасниках блестяще. А вот с тем же казачеством – провал полный. Мало занимались и древностью. Велись периодически случайные раскопки, и потому археология представлена неровно, хотя обычному посетителю это и незаметно. Из огромной массы городищ государства хазар Vlll-Х веков не «добыто» материалов даже на одну полновесную витрину. Сейчас в определенной мере идет восполнение этих пробелов на базе Татарского городища близ Ставрополя. Один из принципов музея – искать то, чего не хватает, а не просто «хватать» все подряд. Особое место – белые пятна истории, то есть периоды, судьбоносно отразившиеся на стране. Самой страшной трагедией ХХ века ставропольцы старших поколений называют голод 30-х годов.

- Мы не хотим делать из этого политику, но роль этих исторических тем колоссальна, – говорит Н. Охонько. – А как показать это средствами музея, если их явно недостаточно? Односторонне выглядит и фонд по Гражданской войне, белое движение почти нечем показывать. В Великой Отечественной войне образ врага – только в карикатурных жанрах. Но продолжаем искать, буквально по крупицам.

Большие надежды возлагают музейщики на ежегодные этнографические экспедиции по краю, где записываются воспоминания людей. Даже при отсутствии предметов той или иной эпохи такие озвученные воспоминания нередко производят очень сильное впечатление.

Мир вещей, как известно, есть в каждой семье. Все там вроде разложено по полочкам, но любая хозяйка знает, что будет, если регулярно не прибирать, не чистить и не вытряхивать пыль да мусор. Так и в музее, где все должно быть обозреваемо, понятно и доступно, все должно лежать на своей «полочке». Компьютеризация принесла благодатные плоды в виде электронного каталога, содержащего информацию о любом предмете фондов. Осталось дополнить его соответствующим видеорядом, но пока это – дело будущего. Теснота тормозит развитие: сегодня музейные площади составляют лишь восьмую часть от потребности! Правда, недавно губернатор А. Черногоров поднял этот вопрос предметно, подписав распоряжение о постепенной передаче музею двух примыкающих к главному зданию «крыльев» (когда-то они и проектировались как продолжение музея). Тут речь не только о благе для музея, но и сбалансированности развития центра города, где сегодня явно наметился торгово-развлекательный крен в ущерб культурному. Вступление во владение этими «крыльями» – процесс не одного дня, учитывая количество находящихся там фирм и организаций. Но первый шаг сделан. И со временем музей сможет разместить здесь немалое количество фондов в форме открытого хранения, проще говоря – в форме постоянных экспозиций, доступных широкой публике. Пока же нередко приходится отказываться от каких-то крупногабаритных предметов, предлагаемых дарителями: некуда ставить!

Вообще музейщики именно с таких – прагматичных позиций рассматривают юбилей, как хороший повод решить накопившиеся проблемы. Хотя трудятся здесь не столько прагматики, сколько бесконечно преданные своему делу, а потому болеющие за него профессионалы. Процесс старения кадров не обошел и музей, но, к счастью, вливается и способная молодежь. На текучку молодежи здесь смотрят философски: уйдут случайные, зато из этого насыщенного кадрового «раствора» останутся подлинные «кристаллы». Хорошие, светлые головы, правда, преимущественно женские, такова специфика. Старший научный сотрудник Алла Акопян недавно получила высокую оценку в Санкт-Петербурге на выставке «Часовые Отечества», проводившейся Музеем этнографии. Она как никто знает фонды музея. А Наталья Еремеева не так давно в музее, но уже многому научилась у Аллы Петровны: радующая преемственность поколений! Начинающая путь музейщика молодая сотрудница Ольга Гриценко пишет очень интересную кандидатскую диссертацию. Все они работают в крупнейшем в музее отделе фондов, возглавляемом еще одной «светлой головой» – Ниной Гальфингер. Перспективно и плодотворно работает отдел этнографии во многом благодаря полевым экспедициям, умело проводимым его заведующей Светланой Сачук. Отдел Татарского городища блестяще ведет талантливый ученый Валерия Галаева, при том что археология вроде бы не женское дело. Гордостью музея все единодушно называют отдел природы во главе со старейшиной Анной Швыревой. Рядом с ней признанные профессионалы Вера Данилевич и Наталья Овдиенко. Самый молодой отдел информатизации и издательской деятельности создал и выпестовал здешний компьютерный гений Игорь Кравцов, историк, нашедший себя в программировании.

Хорошо известно в крае такое подразделение музея, как картинная галерея художника Гречишкина. Его деятельность с первого дня высокопрофессионально ведет Таисия Авдеева – «дитя, которое никогда не плачет», как отозвался о ней Н. Охонько, имея в виду способность коллектива галереи справляться со всеми проблемами самостоятельно, не жалуясь и не сетуя. Вторую жизнь с приходом опытной Галины Гончаровой получила усадьба художника Смирнова: при всей аварийности здания удается вести и приличную выставочную деятельность. Еще один филиал - Музей истории казачества, руководит которым Валентина Лабур, все более обретает черты культурно-просветительского центра особого склада.

«Ставрополь – город музеев» – так называется открытая еще в сентябре, к Дню города, предъюбилейная выставка, собравшая более 40 самых разных музеев, созданных при непосредственном творческом участии сотрудников краеведческого. Много ли городов могут похвастаться такой замечательной характеристикой? А в ней как раз и нашла отражение уникальная роль краеведческого музея. Как и в том, что в большинстве районов края также при содействии краевого музея действуют свои историко-краеведческие музеи.

На стене в кабинете Н. Охонько привлекает внимание необычное изображение, оказавшееся проектом герба музея. Философичность и тонкий вкус в каждой его детали. На черном фоне два золотых древа (дуб – символ долголетия). Древо жизни и древо познания, вырастая одно из другого, объединяются, в центре расцветает роза – устремленность из прошлого в будущее, а вокруг – двенадцать желудей, как зачатки нового древа, постоянно возрождающийся бесконечный цикл бытия. Двенадцать означает мерило времени – число месяцев в году, ибо музей оперирует годами и столетиями. Черный цвет – цвет истории, золотой – богатства, процветания, успеха. Девиз, как и положено, краток и точен в обозначении сути музея: «Найти и сохранить». Автор идеи – Н. Охонько, исполнитель - художник-геральдист Игорь Проститов, это его подарок к юбилею музея. Сейчас проект находится на экспертизе в Государственной герольдии России.

Нет сомнения, что герб, настолько тщательно выверенный и отшлифованный, будет утвержден. Как нет сомнения и в том, что у столетнего юбиляра вполне молодое, располагающее лицо и большое, наполненное творчеством будущее. Давайте пожелаем ему того блестящего процветания, о котором так образно говорит музейный герб.