«Невыездная» страна

Я выросла в «невыездной» стране. За границу в пору моего детства и юности из знакомых практически никто не ездил. В соцстраны еще так-сяк. Там бывали победители социалистического соревнования да сопровождавшие их комсомольские активисты. Да и то, чтобы попасть хоть в такую «загранку», надо было записаться в очередь на приобретение путевки в комитете комсомола. И если твой моральный облик, по мнению членов райкома ВЛКСМ, соответствовал светлому образу советского гражданина, то после небольшой разъяснительной беседы, как себя вести «там», выезд разрешался. Словом, весь механизм получения разрешения на такого рода отпуск имел ярко выраженную идеологическую окраску.

После окончания университета, на моей первой работе, когда посчастливилось попасть в число «избранников» (оценив мою активную общественную работу, мне предложили путевку в Болгарию), у меня было ощущение, что меня отправляют по меньшей мере в космос. Я лихорадочно, помню, перебирала свои родственные связи, не сидел ли кто в тюрьме, потому что такая графа имелась в анкете. А сразу после Ф.И.О. и национальности ее составителей интересовало мое социальное происхождение. Этот вопрос меня также поставил в тупик. Мы много ездили по стране, и, скажем, мама сменила не одну профессию, среди которых были и рабочие, и конторские, так сказать. Из ступора вывел опытный «забугорщик» (он ехал второй раз): где сама-то работаешь? вот и пиши… Кстати, он в отличие от меня ехал уже в Югославию. Это считалось круто. Круче была только «настоящая» капстрана. Но за тот «бугор» попасть было сложнее, больше ограничений.

Когда инструктировали, что можно, а чего ни в коем случае нельзя, меня мороз по коже пробирал. Представлялось некое абсолютно враждебное окружение, в котором ухо надо держать востро. Так мы поначалу и держались, чем производили несколько странное впечатление. Впрочем, молодость – это прежде всего щенячий восторг перед жизнью и большое любопытство ко всему новому: «оттаяли» скоро, несмотря на устрашающие идеологические инструкции, и быстро поняли, что надо быть проще… А еще, как многообразен и интересен мир, в том числе за пределами нашего привычного бытия. Собственно говоря, больше запомнились не красоты и достопримечательности, хотя и это тоже, конечно, а живое общение. Студенты Софийского университета, супруги Данчо и Виргиния, пригласили нас на свою съемную квартиру, угощали разными национальными «изюминками», немного болгарской самогонкой, а потом учили народным танцам. Мы пробовали на вкус болгарские слова, которые так похожи на наши, сопоставляли семантику, рассказывали анекдоты, случаи из студенческой жизни, много смеялись. Большой разницы в уровне жизни и ценностях не ощутили. Хотя дыхание Европы здесь все же ощущалось. Например, наши новые друзья рассказывали, что на каникулы они свободно могут поехать в Чехословакию или Германию. Нам было трудно себе такое представить. По нашим понятиям, граница должна была быть «на замке». Но легкий укол зависти все же ощутили. Нам тоже хотелось побольше путешествовать по миру, без ограничений. А еще там более критично высказывались обо всем советском, заидеологизированном, в том числе болгарского происхождения. Но у меня и мысли тогда, в начале 80-х, не возникло, что этот дух свободы скоро и у нас будет править бал. В самом деле, нас так воспитывали, - и в школе, и в институте, и далее, - что самоценным казалось только наше. И все же некая брешь в моих понятиях о жизни появилась. Я стала мыслить свободнее, без привычных шор.

Сегодня жизнь другая. С точностью до наоборот. Со своими крайностями, порой еще более дикими, чем при Советах. И теперь за границу поехать – нет проблем. Теперь вашу свободу ограничивают только наличие или отсутствие денег.

Недавно я осуществила свою школьную мечту - побывала в Париже. Конечно, это был чистый туризм. Не хватало полноценного общения с французами, - и из-за языкового барьера, и по причине очень плотного экскурсионного графика, однако впечатление о стране сложилось. Опять же я хочу говорить не об архитектурных красотах. А об образе жизни. О каких-то интуитивных ощущениях от увиденного. Я «захлебнулась» от Свободы. Старый Свет выработал рафинированное чувство индивидуализма, от которого мое поколение отучали десятилетиями. Мы заражены вирусом коллективизма. И сегодня, когда его становится все меньше, невольно страдаем. А поступки окружающих, продиктованные часто эгоистическими чувствами, что и есть отчасти осознание своей уникальности и индивидуальности, нам бывают непонятны и попросту «царапают» по нервам. Люди молодые, не прошедшие, как мы, идеологическую школу воспитания, надо отметить, легче приспосабливаются к новым реалиям.

В Европе я поняла, что здесь всегда каждый отвечал за себя, лелеял в себе лучшее без оглядки на других. Именно это является и фундаментом высокой культуры общения с окружающими, в том числе незнакомыми. Здесь на каждом углу друг с другом здороваются, желают хорошего аппетита, счастливого пути и т.д. Прежде чем обратиться с просьбой к продавцу или официанту, говорят ему: «Добрый день!». Это тоже проявление любви к себе самому. Ты - участник создания среды, в которой тебе наиболее комфортно. Наш гид Володя, показывая достопримечательности Монмартра, сделал небольшое отступление от экскурсионной программы. «Я бывал в Москве, - сказал он. - У вас принято, войдя в лифт, сделать вид, что у вас только что умер близкий родственник». Группа в ответ на это замечание дружно рассмеялась: настолько типична и узнаваема ситуация! «У нас не принято так, - продолжил наш экскурсовод. - Ведь если вы поздороваетесь или пошутите по какому-то поводу, разве от этого не станет хорошо и вам?..»

Действительно, там много правил бесспорных, выполнение которых так просто. И так сложно, как выясняется… Научившись улыбаться окружающим и быть доброжелательным, достигаешь определенной степени свободы… Это главный урок, который я вынесла из Парижа. Там не путают отдых с работой, чем мы занимаемся постоянно и портим себе таким образом жизнь. Там царит некая особая атмосфера, которой трудно дать какое-то конкретное описание. Именно на берегу Сены я почему-то вспомнила свое студенческое увлечение философией Ницше, проповедовавшего индивидуальную свободу… Возвращаясь домой, я жалела, что не побывала здесь раньше. Как выясняется, «невыездная» страна, к которой я привыкла, обделила меня, чего-то недодала. Впрочем, по этой причине я не перестала после моей заграничной поездки ее любить. И еще. Я по-прежнему уверена: какой она будет, зависит от нас, от степени личной свободы каждого.