Нас помнят, нас ценят

***

Безрадостные сводки информбюро. И осень 1942 года – хмурая, холодная. Прибыли на пополнение в маленький город Атакарск, недалеко от Саратова. Военные учения. Живем на квартире рабочего. Он – машинист, жена работает в депо, мальчик лет 16-ти тоже работает, паек такой же, как и нам дают. Вся страна ест впроголодь, мечтает о хлебе… Наша часть называется 1-й гвардейский мотомехкорпус. Командир – генерал-лейтенант Иван Никитич Руссиянов. В ноябре погрузили нас в эшелоны. На станции Филимоново выдали зимнее обмундирование: ватные телогрейки, ватные брюки, шапки-ушанки, валенки, рукавицы.

Учились наступать. Жили в длинной конюшне на краю села. Холодно. Бывалые солдаты говорили, что это еще неплохо, около костра можно погреться. Однажды развели огонь, и вдруг под навозом начали лопаться разбросанные немецкие патроны… Прислали нам подарки. Кому что досталось – кисеты, табакерки, печенье из серой муки. Радость была! Не такие уж богатые подарки, а на душе хорошо. Нас помнят, нас ценят, надеются на нас.

Передовая. Разрывы мин и снарядов. Первые раненые. Крики и стоны. Бегом уходим из балки. Разворачиваемся в цепь, идем в наступление. Дзоты встретили нас огнем пулеметов. Наши танки давят и уничтожают их. Вышли за село, окопались. Мороз. Холодно. Пошли за завтраком. Сегодня одни получают на отделение, завтра – другие. Старшина у нас родом смоленский. Рябоватый, нагловатый, бесстрашный. Покрикивает: «Быстрее ешьте, а то убьют и завтрак останется!»

Наступаем. Бегает старшина наш, кричит: «Вперед, быстрее, быстрее». Раненые. Одни ползут, другие идут, зажимая раны…

Ночь. Идем колонной. Холодно. Обеда не было. Утром ели суп со льдом и мерзлый хлеб. Навстречу колонне едут сани. Стой! Немецкий старшина везет на передовую ужин. Очень кстати!.. Идем. Холодно. Дрожь пробирает. Прошли около десятка километров. И вдруг выстрелы – немецкие дозорные обнаружили нас. Команда: «Батальон, к бою!» Всходит солнце. Мороз. Снег скрипит. С горы видна станция. Стреляем из пулемета. Во рту у меня кровь, на лице кровь. Утираю рукавом, она не останавливается, стекает по шинели.

Привал. Падаем на солому разбросанной скирды. Как хорошо! Уснуть бы. Пусть мороз. В солому закопаться часа на четыре. Подъезжает кухня. Рисовая каша. Лежим, спать не хочется. Каши много, а людей осталось мало…

Подходят танки, садимся на броню и – опять догонять противника. Сближаемся. Въехали по льду в населенный пункт. Лед треснул, танк провалился, но выбрался на берег. В конце села показались сараи. Подъезжаем ближе. Вдруг очередь из пулемета. Это склады продовольствия: голландский сыр, варенье, сало, мука. Попробовали сыр – никакого вкуса. От холода, усталости, ранений все притупилось.

Из носа кровь, упал. Кругом черно. Вдруг подбежал танкист и кричит: «Едем в разведку. Уточнить положение противника». По танку стреляют со всех сторон. Справа, спереди, слева. Где передовая? Танк тоже стреляет из пушки. Приготовился прыгать с танка, чтобы рассмотреть окопы противника. Взрывом смело двух солдат. Очередная граната упала около гусеницы. Осколки прошли через валенок в ногу. Шинель разрезало на две части. Танк повернул назад. Во время взрыва разбило бачок с горючим. Часть его попала на ватные брюки, и они загорелись. Танкисты помогли затушить снегом горящие штаны.

О результатах разведки доложили и начали готовиться к атаке. Идти стало трудно. Осколок попал в подошву, и наступать можно было только на пятку. Штанина на левой стороне сгорела. Солдаты готовятся к атаке. А я думаю о том, как побегу на пятке. В первый раз в полевой госпиталь попал 22 декабря 1942 года в селе Верхне-Греково. После госпиталя оказался в Белоруссии. Там бои носили уже иной характер…