Соседний мир

Между тем следует задуматься: а об отставании ли вообще идет речь? О разрыве ли? Отставание возможно только при движении в одну сторону, к более-менее сходным целям.

Разрыв возникает в ранее единой ткани. Была ли когда-нибудь эта ткань единой? Существует ли хотя бы смутное единство целей у тех, кто считает себя авангардом, и у тех, кого считающие себя авангардом считают отставшими?

Несколько крайних примеров.

…В новом большом красивом светлом фирменном магазине молочного комбината под ноги стоящим в очереди людям кидается мальчик лет десяти, проползает по-пластунски между чужими сапогами и ботинками и начинает тоненькой палочкой шурудить под прилавком, выгребая оттуда оброненную покупателями и продавцами мелочь. Он совершенно не обращает внимания на окружающих людей. Только когда он набирает количество мелочи, достаточное для покупки еды, у него включается механизм социального взаимодействия - на секунды. Получив от продавщицы сырок, он опять наглухо выключается из чуждого ему социума.

…Когда в начале зимы случились первые заморозки, почти каждый день, идя на работу, я встречал мужичка, собиравшего ягоды рябины. У него лопатообразная с проседью борода, жамканая линялая ушанка из некогда замечательного кота, потертый тулупчик, сапоги и отшлифованный до блеска темный деревянный посох с торчащим на конце небольшим, из гвоздочка, крючком, которым он аккуратно, со знанием подцеплял рябиновые грозди. Ходил он, абсолютно не замечая тротуары, газоны и бордюры. То есть не так как и многие из нас, которые плевать хотели на всякие эти правила, границы и установления, нет, - у него нет необходимости плевать, так как нету самих установлений. В его культуре, в его «цивилизации» не существует тротуаров, как чего-то, по чему принято ходить, и газонов, по которым ходить не принято.

…Полный мужчина ежедневно ковыряется на небольшой грядке, разбитой под балконами многоэтажного панельного дома и обнесенной живой изгородью из ежевики, и становится с граблями на ее защиту, когда соседи с первого этажа, желающие пристроить еще одну комнату к родовому гнезду, начинают расчищать стройплощадку. Пытающейся утихомирить его соседке он выкрикивает возмущенно: «А как я без грядки?! Петрушку-лук я где брать буду?! Как я без зелени буду, а?!» Слово «купить» в сочетании со словом «зелень» не приходит в его голову: в его мире зелень не продают и не покупают. Вопросы собственности на землю в его мире решаются тоже без всяких конституций и кодексов (и слов таких нету): он первый захватил эту землю и обрабатывает ее, поэтому это его земля.

…Деревенская девушка в городской школе модельеров жалуется соученице: «Скучно здесь... Дома куры, гуси, огород, сестричка... А тут я домой приду, уроки сделаю и, если заказов нету, си-ижу просто на стуле, пока спать не захочется... А на улицу нельзя: там курят, парни глупости говорят... Увидит, кто с ними - еще подумают, что я гулящая... Как потом замуж выходить?.. Скорее бы уже выучиться да домой...». Соученица спрашивает: «А телевизор не смотришь?» «Нет, - говорит, - Что там смотреть? Там же нет ничего, глупости одни...».

…Два маленьких ханурика в яру у кооперативных гаражей жарят на велосипедных спицах голубей и пекут яблоки…

Вот.

А главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей в это же время, сначала на семинаре «Ответственность текста», а потом еще в телепередаче «Времена», улыбаясь, говорит о том, что «сегодня без телевидения невозможен терроризм, невозможна экономика, невозможно государство», что «телевидение формирует сознание народа», что это «универсальный инструмент влияния» (за буквальную точность цитат не ручаюсь: не стенографировал)...

Понятно, что я-то описал именно крайние случаи. Но крайние не значит редкие. И еще - не на самом краю, но у самого этого края - немалая часть населения России. Стремятся ли эти люди к правовому государству? К торжеству глобализации? К свободе слова? К трансчеловечеству, прости господи? Ощущают ли они себя отставшими? Мне кажется, что нет. Это не хвост цивилизации - это другая цивилизация или, если хотите, другие цивилизации. Что-то есть в этом от кастовости.

Попытки затянуть этих людей к чужому счастью электронной рукой плодят уродов. Те из них, кто поддается заразе, превращаются в ужас той цивилизации, которая бездумно всасывает их внутрь себя. Я имел возможность этот ужас наблюдать в непосредственной близости и ответственно заявляю, что ни люди эти не становятся счастливее от столкновения с культурой высоких технологий, ни уж, тем более, культура эта ничего не выигрывает от странной противоестественной любви к ним.

Экстенсивно-количественный путь упорно не желает приводить к качеству. Правительственные программы, в соответствии с которыми каждую сельскую школу и сельскую библиотеку необходимо начинить компьютерами, дают мало толку. Вы видели компьютеры, мониторы которых закрыты ситцевой занавесочкой с вышитыми крестиком петухами? Я – видел.

Речь не о том, что прогресс должен быть остановлен, а школы и библиотеки надо закрыть, нет, конечно. Но давайте реально смотреть на вещи. Если в обществе собирателей рябины, охотников за монетами, животноводов и земледельцев «на газонах» объявить демократию, принять конституцию, снабдить каждого компьютером, телевизором и оптоволоконным кабелем, это общество не станет в тот же момент развитым. Хотя оно и может себя в этом некоторое время убеждать.

* * *

Девочка-модельер все еще просто сидит, пока не захочет спать, а дедулька в кошачьей шапке собирает рябину. И на них никакое телевидение не действует, хотя бы потому, что телевидение делают люди, не понимающие их языка. Я уж не говорю о компьютерах и - это тоже важно - о праве.

И это, повторюсь, не разрыв. Это - соседний мир…