Турне

Схватив чемодан и подобрав полы кашемирового пальто, Виктор Леонидович запрыгнул в уходящий поезд, обронив на перроне шляпу. Чтобы утолить жажду, взял у проводника «Жигулевского» из холодильника. В дороге Виктору Леонидовичу стало плохо. Открыв окно, он изрыгнул содержимое на проходящий мимо локомотив. Обнаружив с радостью, что его соседи по купе цыгане, всю дорогу пел с ними цыганские романсы. На станции кормил с вилки шашлыком бродячего пса, после чего привязал его к поезду. На следующей станции он корчил рожи и показывал язык встречному транспорту. На перроне отобрал у старушки вяленого леща и, запершись в купе, хищно съел его с чешуей, запив джин-тоником. Когда в очередной раз ему стало плохо, Гульман сорвал стоп-кран, свалив все на цыган. В Воронеже оборвал цветы на клумбе и тут же сделал предложение руки и сердца обходчице путей, за что получил метлой по лицу. Увидев другую обходчицу, спешащую на подмогу с молотом, обозвал ее старой сволочью, убежал и спрятался в туалете. Оставшееся время Виктор Леонидович заливал горе «Столичной» вместе с проводником-армянином, которому пожаловал золотые часы, портсигар и печатку в знак признательности и радости знакомства с хорошим человеком. В Москву Виктор Леонидович прибыл босым, с подбитым глазом, без чемодана, пальто, денег и документов. Но самое большое неудобство состояло в другом: он никак, ну никак не мог вспомнить, кто в русской литературе говорил про «ананасы в шампанском» и что после этого делал дальше.