Войну выиграли мальчишки

Шел третий год Великой Отечественной. Крестьянский парень, лейтенант, почти мальчишка, не расставался с толстой книгой и всякий раз после боя, при свете коптилки, шевеля губами, перелистывал страницу за страницей… «Ну что ты там нашел? – спрашивали однополчане. Лейтенант задумчиво качал головой: «Интересно, что этот писатель напишет теперь о нас?» Книга, которую он читал, называлась «Война и мир». Эта история не придумана. Наивный лейтенант не успел дочитать роман до конца, не дожил до победы, погиб. А вот его вопрос, провидческий в известном смысле, дошел до наших дней.

Ожидание, что о Великой Отечественной войне напишет новый Лев Толстой, сопровождало послевоенную советскую литературу. Роман К. Симонова «Живые и мертвые» подал надежду говорить о «двойнике», но нет… Автору не хватило дерзости первооткрывателя. Хватило Толстому, создавшему великую художественно-историческую панораму. Войну 1812 года мы увидели глазами Кутузова, Наполеона, капитана Тушина, Наташи Ростовой… Глазами русского гения и русского народа. И все-таки советская литература смогла решить и эту задачу. Литература о войне написана «коллективным Толстым». В мире нет романа, равного «Войне и миру», но и столь грандиозного совокупного опыта тоже, по сути, нет. Правда о войне, повторив принцип Толстого, сложилась из огромного количества «правд» – большого книжного потока. Имена военных писателей, поэтов, драматургов знают во всем мире. А. Фадеев, Б. Полевой, М. Шолохов, А. Твардовский, В. Гроссман, В. Астафьев, Ю. Бондарев, В. Розов, Б. Васильев, В. Быков и бесконечное множество других, не менее ярких имен.

Литература о войне столкнулась с исключительной сверхзадачей, ибо и сама Вторая мировая война – явление исключительное. Война – не отсутствие мира, а инобытие, и советские писатели осознавали это, решая задачи не только литературные. В первые послевоенные годы была востребована героическая интонация: писатели стремились духовно компенсировать народу его безмерные потери, их правда помогала понять, что жертвы были не напрасны, их роль была утешительной. Когда острота переживания стихла, потребовалось историческое осмысление того, кто и как выиграл войну. Появилась литература, названная «окопной правдой» и «лейтенантской прозой». Искусство 60-х сделало новое открытие: войну выиграли мальчишки, те самые, о которых пел Булат Окуджава.

…Мальчишки давно поседели и постарели. Теперь ветеранов связывают с войной лишь память да старые любимые книги. Новая литература, телевидение, кино все чаще приводят в недоумение: вот уже 20 лет идет атака на наше историческое достояние.

Вспомним, солдаты в книгах Хемингуэя и Ремарка из своей войны вынесли разочарование в патриотических ценностях. Они возненавидели тех, кто говорил им о служении Родине и государству. Они оказались «потерянным поколением». Этой участи наши солдаты избежали.

Советская литература о войне открыла миру всю сложность скрытого хода истории. Не кто иной, как Иосиф Сталин, выразил истинный смысл войны: «Вековая борьба славянских народов за свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками…». Не потому ли писателей ХХ века пытаются уличить в художественной несамостоятельности, что знают: в большой истории, как и везде, действует принцип превосходства духа? Россию и сейчас боятся… Ее военное поколение, спустя 60 лет, пытаются объявить «потерянным». Что ж, если хочется, советскую литературу о войне можно упрекать в разных несовершенствах (война ведь – такая стихия), в чем угодно. Но в одном ее упрекнуть нельзя. Она действительно отобразила великое могущество духа, безмерное терпение и мужество народа и еще то, без чего нам теперь так плохо, – таинственную, необъяснимую любовь к своей Родине.