Вашу руку, Александр Сергеевич!..

"Царь признал, что Пушкин есть первый ум России. Про талант царь не взял на себя смелость судить. Что опаснее для государя: ум или талант?

Заграница деликатно недоумевает по поводу нашего преклонения перед Пушкиным, ибо смертно скучает над "Онегиным". Русский же, и не читавши "Онегина", за Пушкина умрет. Для русского нет отдельно "Онегина" или "Капитанской дочки", а есть ПУШКИН во всех его грехах, шаловливости, дерзости, свете, языке, трагедии, смерти...

В США проводятся опросы "Кому вы хотели бы пожать руку?". Дело идет о живых людях. Если провести такой опрос у нас, предложив назвать и из ныне живущих, и из всех прошлых, то победит Пушкин. И не только потому, что он гениальный поэт. А потому, что он такой ЧЕЛОВЕК. Может быть, Набоков превосходно перевел "Онегина", но тут надо другое объяснять западным, рациональным мозгам.

Человека, который написал "Выстрел", уже ничто не остановит на пути к барьеру. Когда Пушкин написал "Выстрел", он подписал себе смертный приговор. Ведь он бы дрался с Дантесом еще и еще – до предела и без отступлений. Это уже ЦЕЛЬ. Свершив первый шаг, неизбежно движение к самому пределу. А смертный приговор – в любом случае. Если бы он убил Дантеса, то уже не был бы великим русским поэтом, ибо убийца в этой роли немыслим. Разве сам Пушкин простил бы себе? Остынув, придя в себя, разве он мог бы не казниться? И в какой ужас превратилась бы его жизнь...".

Вот так написал о нашем Поэте другой русский писатель, ненадолго переживший ХХ век, маринист, романтик, капитан сначала военного, а потом гражданского флота Виктор Конецкий (известный как автор сценариев "народных" фильмов "Путь к причалу" и "Полосатый рейс") в своей замечательной книге странствий "За доброй надеждой". Почему среди описаний морских путешествий и вдруг – о Пушкине? Наверное, потому, что очень о многом думается на капитанском мостике долгой ночной вахтой в океане, а еще, быть может, потому, что Александр Сергеевич – и сам как человек-океан по огромности его дара и мудрости, по безбрежности жизнелюбивой души. Русский умрет за Пушкина... А ведь и правда, мы любим его не только как поэта, но и как ЧЕЛОВЕКА. Недаром известный русский публицист и философ конца ХlХ – начала ХХ веков В. Розанов сто лет назад написал о нем: "Он остался, из-под всех сбежавших с него красок, великою русскою душою". Потому мы готовы сквозь время протянуть Александру Сергеевичу руку – наши души живут в унисон с его душой – светлой, мощной и ныне излучающей неповторимый по силе и красоте поток энергии. "Не читавши "Онегина", как выразился В. Конецкий (многие, впрочем, читали и даже учили наизусть), мы пропитаны энергией его поэзии с детства, мы то и дело вплетаем в свое существование кусочки-цитаты его творений, которые служат при этом своеобразным национальным духовным кодом доступа. Доступа в мир и "обыкновенных" человеческих чувств и неохватного Космоса. Вселенная глядит на нас глазами Пушкина... Наверное, для французов таков взгляд Вольтера, для англичан – Байрона, для испанцев – Сервантеса... Господи, какое все-таки счастье, что у нас есть Пушкин. Отними его у России, и что останется? Нет, останется-то много чего, а вот будет ли душа?

Его нам выпестовали Арина Родионовна – "наперсница волшебной старины" – и Царское Село. Русь лапотная, любящая, мудрая, православная и – мадам Европа, опытная, прошедшая расцветы и закаты цивилизаций, утонченная и рациональная, просвещенная и целесообразная. А дар – воистину божественный – дан свыше. В этом убеждаешься, едва открыв первый стихотворный том.

Сколько света и ума в запавших в душу строчках, а поэту – всего девятнадцать!

"Любви, надежды, тихой славы
 Недолго нежил нас обман...". 

Сколько страсти:

 
"Тираны мира! трепещите!
 А вы, мужайтесь и внемлите,
 Восстаньте, падшие рабы!".

Сколько мысли:

"Все говорят: нет правды на земле.
 Но правды нет – и выше.".
 

Сколько музыки:

 
"Погасло дневное светило;
 На море синее вечерний пал туман.".
 

Сколько иронии:

 
"Мы все учились понемногу
 Чему-нибудь и как-нибудь".
 

Сколько юмора:

 
"А Балда приговаривал с укоризной:
"Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной...".
 

Сколько чудесного:

 
"Встрепенулась, отряхнулась
 И царевной обернулась:
 Месяц под косой блестит,
 А во лбу звезда горит...". 

Духовная аура России пронизана его бессмертием. Ну кто еще мог сказать нам все это и что мы без этого:

"Храни меня, мой талисман,
 Храни меня во дни гоненья...",
"Как ныне сбирается вещий Олег
 Отмстить неразумным хозарам...",
"Сижу за решеткой в темнице сырой.
 Вскормленный в неволе орел молодой...",
"Роняет лес багряный свой убор...", 
"Унылая пора! очей очарованье!",
"Буря мглою небо кроет,
 Вихри снежные крутя...",
"Подруга дней моих суровых,
 Голубка дряхлая моя!..",
"Мороз и солнце; день чудесный!..",
"Я вас любил: любовь еще, быть может,
 В душе моей угасла не совсем...",
"...Чистейшей прелести чистейший образец",
"Я помню чудное мгновенье...", 
"На берегу пустынных волн
 Стоял он, дум великих полн...",
"Я памятник себе воздвиг нерукотворный...",
"Есть упоение в бою...".

Как любил жизнь Александр Сергеевич и как любил Россию!

"О чем шумите вы, народные витии?
 Зачем анафемой грозите вы России?"

– это прямо в сегодняшний день. Его светлая любовь к Отчизне ненавязчива, искрення, проста "бытовыми" деталями:

"Гонимы вешними лучами,
 С окрестных гор уже снега
 Сбежали мутными ручьями
 На потопленные луга.",

но она же и возвышенна:

 
"Напрасно ждал Наполеон,
 Последним счастьем упоенный,
 Москвы колено-преклоненной
 С ключами старого Кремля...". 

Однако величие Пушкина шире и еще современнее, созвучнее; и два столетия спустя мы говорим на его языке, его словами. Негодуем:

"Ужасный век, ужасные сердца!".

Восхищаемся:

 
"Под голубыми небесами
 Великолепными коврами
 Блестя на солнце, снег лежит...". 

Размышляем:

"Служенье муз не терпит суеты;
 Прекрасное должно быть величаво...".

Влюбляемся:

"Ах, обмануть меня не трудно!.. 
 Я сам обманываться рад!..".

Печалимся:

 
"Мне грустно и легко; печаль моя светла;
 Печаль моя полна тобою...".

Или смеемся:

 
"...на пороге сидит его старуха,
 А пред нею разбитое корыто"...

Вы, думаю, понимаете: Пушкина можно цитировать бесконечно (что мы все и делаем постоянно, даже порой того не замечая). А еще лучше - читать. Читайте Пушкина, у него, быть может, нет ответов на все ваши вопросы, у него – другое... То, что не нужно разъяснять русскому сердцу.