Дом под березами

Ларису Григорьевну Мишиеву – белокурую, с очень умными серьезными глазами, я спросила: "Сколько же у вас детей?".Она ответила: "145", но,видя мое крайнее изумление, смутилась:"147, ведь еще и мои две дочери". В этом феноменальном счете удивительная искренность человека, который работает в детском доме... Знаете, как дети называют ее за глаза? Лариса – мать родная. Лариса Мишиева - директор самой большой в Ставропольском крае Ессентукской школы-интерната для детей-сирот и детей, лишенных попечительства родителей.

А началась директорская история Ларисы Мишиевой с пионерского галстука. Заканчивая Ставропольский педагогический институт, приехала 33 года назад на практику в пионерский лагерь, и с тех пор... Работала поочередно пионервожатой, учителем рисования, математики (ее специальность), библиотекарем, воспитателем детдома, заместителем директора по воспитательной работе и с 1990 года - директором. Но галстук очень долго был знамением ее жизни. Носила уже дочку под сердцем, а на груди – красный галстук, так, кажется, и отвезли в родильный дом.

Можно представить, что чувствует Лариса Григорьевна, глядя на своих 147 детей, если и сама она была сиротой, лишившись в три года матери, в восемь лет – отца. Вырастили ее бабушка и дедушка, заботы родителей практически не знала. Но именно она, Лариса Мишиева, талантливо и умно осуществляет самую прочную и нежную идею человечества – идею Дома.

...Десятилетний карачаевский мальчик Мухтар, почти не говоривший по-русски, больше всего был похож на Маугли. Потрепанную куртку носил на голое тело зимой и летом. Никакого общения, норм и правил не признавал. Побег следовал за побегом. В последний раз его выловили в аэропорту Минвод. "Чего ты хочешь?" – спросили его взрослые. – "Жить один". И Лариса Григорьевна пошла на его условия. Выделили ему подсобку, которую сразу окрестили "комнатой Мухтара". Маленький вор, гроза коммерческих ларьков оказался, однако, личностью неординарной, в его руках все поломанное оживало: велосипеды, магнитофоны, электричество.

Из таких детей, по сути дела "подпольно", составили экспериментальный класс, не предусмотренный в то время педагогическими нормативами. Детей убеждали: "Вы талантливые, вы всех догоните!". Изучали одновременно таблицу умножения, физику, математику. Дроби осваивали на тортах и яблоках. Мухтар учился вместе с другими, переходил из класса в класс. Воровать перестал. Но характер у него был взрывной. Однажды замахнулся в столовой на человека, который каждый день кормил его, – на женщину... ЧП. Немедленно сообщили Ларисе Григорьевне. Двери ее кабинета всегда открыты, на них нет даже таблички: "Директор". Ведь для нее это Дом... Мухтар вошел дикий, злобный. Лариса Григорьевна закрыла на ключ дверь, сказала: "Посиди пока, мне надо поработать", включила негромко музыку, позже зажгла свечу и все что-то писала. Мухтар, не отрываясь, смотрел на язычок пламени, и вдруг из глаз его полились слезы. "Простите меня, – сказал он, – я виноват". "Ты, мужчина, - устало ответила Лариса Григорьевна, – женщину оскорбил, и ты знаешь, что необходимо сделать".

Потом школа разыскала мать Мухтара, учился он уже в 7-м классе. Состоялась их встреча, она решила его забрать. И все повторилось, только теперь Мухтар совершал побеги из материнского, но чужого дома в государственный, но такой родной. А после девятого класса, который он закончил все-таки в школе-интернате, двадцатилетний красавец, в ослепительно белой рубашке явился к Ларисе Григорьевне с букетом цветов и коробкой конфет. Обнял ее, как мать, замер на минуту. "Конфеты девчонкам раздай". – Лариса Григорьевна волновалась. Впоследствии оказалось – не зря. Не сложилась у Мухтара жизнь в семье. Не смогла мать, отказавшаяся когда-то от сына, стать ему действительно матерью. Мухтар сорвался. Теперь вот сидит в тюрьме.

...У Коли мама алкоголичка, пропила сыночка, а он ее любит, переживает за нее. Сбежит домой за сотню километров, соберет бутылки, накормит мать, а сам бедствует. Его вылавливают, возвращают, кладут в больницу с чесоткой, но, понимая его тоску, вызывают в Ессентуки мать. Однажды, увидев ее, Коля задрожал, схватил свой обед: "Поешь, мам, ты же всегда голодная...". У мужчин, соседей по палате, слезы стояли в глазах...

"Как же так, – спрашиваю Ларису Григорьевну, – не всякий ребенок дома имеет такой, как у вас, комфорт, заботу...". "Может быть, - перебивает Лариса Григорьевна, – и в глазах ее тоже слезы, – но все равно я убеждена: ничто не может заменить ребенку семью. Он здесь в тепле и чистоте, а мысли его далеко – как там без него продолжается жизнь? Так же варят суп, пусть даже невкусный, телек смотрят... И матери, если пьяная, никто и корку хлеба не даст". А в довершение ребенок, привезенный в Дом из плохой семьи, хороших людей принимает за своих врагов.

Большой опыт взаимодействия с "негативным социумом" подсказывает Ларисе Мишиевой наиболее верный путь решения этой проблемы. Необходима, считает она, адресная помощь неблагополучным семьям. Необходимы центры реабилитации для пьющих матерей и женщин, обиженных и измученных своими мужьями... Да, это дополнительные средства, но несостоявшееся будущее обходится стране дороже.

Школа-интернат окружена березами, сосны рядом растут, ухоженные грядки, теплица, стадион. В комнатах мягкая мебель, славно, уютно. Огромное количество хорошей живописи, цветные стены...

Одно время к Ларисе Мишиевой зачастили фирмачи, но не им, а Ессентукскому индустриальному техникуму директор школы сдала в аренду часть школьного помещения – с условием, что ее дети будут бесплатно здесь учиться. На менеджеров, бухгалтеров, водителей, поваров и т. д. Не так давно первые ее выпускники получили свои дипломы. А в 2001 году на Всероссийском конкурсе, проводимом фондом Сороса, ессентукская школа-интернат завоевала высший приз и награду в 6000 долларов. На эти деньги приобрели видеокамеру, видеоаппаратуру, энциклопедическую литературу для библиотеки... "Какая же у вас теперь самая жгучая в школе проблема? – спросила я Ларису Григорьевну. Она ответила очень строго: "Курение...".

***

...Каждый год Виталий Верушкин приезжает на встречу выпускников. Давным-давно закончил он эту школу, затем Ленинградский институт культуры – живет в Питере, популярный бард. Собирается весь Дом – зажигают свечи, садятся на полу в круг. Виталий поет, и кто-то улыбается или, не скрывая слез, плачет. Но взрослым не приходится делать усилий, чтобы понять смысл улыбок и слез. Они и сами по большей части – выпускники этой школы. Получили хорошее образование и вернулись жить и работать – учителями, воспитателями, психологами, поварами... Внешняя жизнь лишена души, и только Дом, если он настоящий, без души не бывает, а имя ее здесь хорошо известно – Лариса.