Маленькая, но большая страна

Это был милый чудесный вечер. На сцену выходили очень юные молодые люди, скромно, с достоинством кланялись и садились к роялю. Через несколько секунд нежные легкие звуки летели в зал, как невидимые прозрачные бабочки – удивительное впечатление. Я знала, что некоторые ритмы классической и африканской музыки воздействуют терапевтически, но подобное ощущение оказалось неожиданным... Шопен сменял Листа, Лист – Шуберта... Шел концерт учащихся по классу фортепьяно Ирины Павловны Алексеевой, педагога Ставропольского училища искусств. Запомнились все, но, когда объявили юное дарование Таню Колпикову, зал особенно притих. Эту тринадцатилетнюю девочку приходят слушать серьезные педагоги с консерваторским образованием. В тот вечер она исполняла "Фантазию" Мендельсона - совершенно магическое звучание, музыка-заклинание...

Пройдет много лет, может быть, целая жизнь, и однажды нынешние ученики Ирины Павловны поймут, что эта скромная ученическая сцена была их настоящим звездным мигом – что-то очень подлинное, может быть, лучшее в их жизни... С этой мыслью, еще на звучащем Мендельсоне, я обернулась и посмотрела на белеющее в темноте зала лицо Ирины Алексеевой. Хватило взгляда, чтобы удивиться – эта женщина олицетворяет собой нечто такое, что когда-то называли "петербург-ский стиль": абсолютно естественную серьезность, мягкое, но волевое спокойствие, одно из главных, кстати, условий вообще красоты.

Имея в жизни дело чаще всего с более "материалистичными" профессиями, мы склонны излишне романтизировать профессии художественные. Пианистка? Ну это что-то воздушно-розовое-заоблачное... На самом же деле ход вещей в жизни Ирины Павловны всегда зависел от того, насколько смело она преодолевала противоречия жизни, к чему стремилась и что вообще любила. Более тридцати лет назад Ирина Алексеева закончила Ставропольское музыкальное училище и поступила в Саратовскую консерваторию. А через пять лет, когда встал вопрос о распределении, она решила: "Нет, в Ставрополь я вернусь, когда приобрету опыт и действительно стану педагогом". И вот две подруги развернули карту Советского Союза и стали искать самые суровые географические названия. Так появилась мысль о Магадане. Однако директору Магаданского музыкального училища было недостаточно того, что молодые выпускницы консерватории одарили его благосклонным вниманием. Он немедленно вылетает в Саратов, чтобы лично удостовериться в профессионализме и серьезности их намерений. Вот как, представьте, в те времена относились к преподаванию музыки.

"Когда самолет приземлился в Магадане, мы подумали, что прилетели на другую планету: земля словно вытянута немилосердными шипками-сопками... А небо такое низкое и живое – будто лохматый серый кот уселся на голове. И еще эти лунные приливы-отливы – так там дышит Охотское море...".

Семь лет отработала Ирина Павловна в Магадане, получив в первый же год сразу десять учеников. В параметрах музыкальной педагогики это очень много, обучение ведь индивидуальное. Опережая, однако, события, скажем сразу – когда в 1977 году Алексеева вернулась преподавать в Ставропольское музыкальное училище, с нею вместе уехали и три ее ученика. Родители не нашли возможным менять для них педагога. А через полтора десятилетия в Ставрополь из Магадана приехали новые ученики с надеждой поступить в класс Ирины Павловны Алексеевой. Среди них был и Руслан Теленков, впоследствии окончивший наше училище и единственный за всю его историю пианист, поступивший в Московскую консерваторию. Более пятидесяти учеников Ирины Алексеевой, получив из рук в руки музыкальное образование, ушли в собственную жизнь. Что в таком случае остается педагогу? Память, письма, опыт, встречи, прожитая жизнь. И еще, может быть, вот такая обыкновенная общая школьная тетрадь, которую Ирина Павловна держит сейчас в руках. В ней записи обо всех ее учениках, их путь во времени. Тридцать четыре из них получили консерваторское или высшее музыкально-педагогическое образование. И это далеко не итог. Ирина Павловна не моложава, а молода – впечатление, которое еще предстояло расшифровать...

Недавно мне случилось разговориться с одним известным в наших краях человеком. Он сказал: "Мы – последние, кто до сих пор верит в идеалы и красоту, но за нами уже – обрыв... Никого". Мне было интересно спросить не у политика, а у музыканта и педагога, действительно ли за нами никого. "Понимаете, – ответила Ирина Павловна, – мы склонны идеализировать прошлое и будущее, но как-то не понимаем и даже не любим настоящего, а ведь это и есть мы сами".

Она убеждена: те мальчики и девочки, которые приходят к ней учиться сегодня, в сути своей мало отличаются от тех, с кем она занималась и 20, и 30 лет назад. Ну, может быть, меньше читают и реже посещают концерты известных исполнителей: концерты теперь редкость. Но уже через год учебы их не узнать. Однако дело не в том, что обучаться музыке приходят лучшие из детей. Приходят разные, из разных семей. Но лучшими их делают занятия музыкой. Дети начинают понимать: будущее не придет само, как явление природы. Трудолюбие молодого музыканта – его самоспасение на всю жизнь. И все-таки педагог – это метод, стиль, поступки, вот почему Ирина Павловна творит своего ученика из того, что есть музыка, жизнь и она сама. Иными словами, учит мыслить музыкальными образами, любить мир созвучий: "Звук – не отражение чего-то, а самостоятельная стихия, часть Вселенной. Музыкальное решение всегда вне словесной ткани, и музыкальный образ – тонкая реакция на незримую духовную реальность...".

Поразительно, пожалуй, но мысль о "петербургском стиле" посетила еще одного человека – народного артиста России, ветерана ставропольской сцены Виктора Фоменко. Мы говорили по телефону, и его голос, бархатный, сильный, теплый, убеждал не меньше его слов: "Ирину Павловну я помню как исполнителя – сильное впечатление. А потом у нее учился мой внук, и я наблюдал ее как педагога. Однажды она объяснила, что не может полагаться только на интуицию. Музыку, говорила она, нужно сначала "разобрать", а затем "собрать" заново. Вот ее метод – стремление к строгой гармонии". Виктор Григорьевич помолчал, а потом вдруг спросил: "А вы знаете, что Ирина Павловна - человек неожиданный? Зимой и летом она купается в бассейне нашего Холодного родника. И с нею приходят ее уже взрослые ученики. И ученики этих учеников..."

С одной из таких закаленных учениц я действительно познакомилась. Ею оказалась Татьяна Обабко, преподаватель музыки и английского языка в Ставропольской детской школе искусств N 3. "Это мы последние и за нами никого? – обаятельно удивилась Татьяна. - Свою безоглядную преданность музыке Ирина Павловна передала стольким ученикам. Хотите, начну всех называть?! Получится маленькая, но большая страна"...

...Что же все-таки необходимо осознать? Что мы – нация классической культуры и "Битлз" у нас, честное слово, не появятся. Как европейское государство Россия поднялась в эпоху становления классики. Иначе говоря, должна быть приоритетная политика государства, как это было в старые, хотя и не всегда добрые времена. А если государство с такой поддержкой опаздывает, пусть общественность самостоятельно поддержит талантливых детей.

* * *

... А про Ирину Алексееву, кстати, говорят, что она умеет увидеть в своих учениках больше, чем заложила сама природа, однако человек очень строгий. Но в педагогике именно строгость – критерий качества. Чехов... помните, как он говорил? "Прекрасно то, что серьезно"...