Запечатленный ангел

Татьяна Плетнева рисует, сколько себя помнит. Еще бы. Ведь ее отец Евгений Плетнев – член Союза художников России, еще когда его дочка была совсем крохой, уже преподавал в детской художественной школе. Маленькая Танюша садилась в углу класса и тихонько, никому не мешая, творила. Неудивительно, что потом было краевое художественное училище, Московское высшее художественно-промышленное училище. Здесь Татьяна училась на факультете интерьера и оборудования. Уклон факультета был сугубо утилитарный. В том смысле, что его выпускники в дальнейшем должны были, к примеру, разрабатывать дизайн, рисунок, цвет всевозможной упаковки: коробок для чая, обуви, посуды и т. д. Но, как оказалось, судьба приготовила Татьяне совсем другую, в наше время исключительно редкую профессию (если здесь применимо слово профессия) – она стала иконописцем.

А началось все в столице, где тогдашняя студентка познакомилась с реставраторами, выезжавшими работать в монастыри Центральной России. Первая ее поездка была в Пафнутье-Боровский монастырь, что под Москвой. Величественная церковная архитектура, старинные фрески, сохранившиеся несмотря на все войны и катаклизмы минувших веков, – все это буквально перевернуло жизнь Татьяны. В 20 лет она крестилась.

После окончания института решила уехать в Тверскую школу церковных ремесел. Думала, пробудет там год, а оказалось...

– В Твери я прожила три года, да и позже не раз бывала наездами, - вспоминает моя собеседница. – Там ощущалась совершенно особая атмосфера – и жилось, и дышалось как-то легко. Никогда не забуду общение с работавшими в школе людьми: иконописцами, резчиками, столярами. Мы постоянно ездили в монастыри, храмы, где делали иконостасы. Позже Екатерининский женский монастырь, где находилась школа церковных ремесел, стал расширяться, и та практически прекратила свое существование.

Конечно, на овладение секретами редчайшей специальности ушло немало времени. Татьяна Плетнева и сейчас считает, что научиться ей предстоит еще очень многому. Кстати, я беседовал со своей новой знакомой в мастерской ее отца, где нередко работает и сама Татьяна. Более живописной творческой мастерской мне еще видеть не приходилось. Чего только нет в этой просторной светлой комнате! Всевозможные картины, рамы, фотографии, толстые альбомы и книги по искусству, сотни тюбиков с краской, кисти, глиняные горшки, сухие тыквы, всевозможные коробочки и баночки и т.д., и т.п.

А вот лежит доска – основа для будущей иконы. Как рассказала Татьяна Плетнева, в иконописи масса своих секретов, традиций, освященных веками, и отклонение от них просто недопустимо. Например, та же доска для иконы состоит из нескольких склеенных частей. А основа на доске, на которую кладутся краски, – это наносимый слоями мел с клеем. Краски, кстати, могут употребляться самые разные. Основой же для них служит яичная темпера: желток, смешанный с квасом или сухим вином, или пивом. Ну а в качестве пигмента – природные минеральные красители (например, охра) или даже полудрагоценные камни (лазурит), растертые в порошок. Между прочим, чтобы тот же лазурит растереть в пыль, труда надо приложить немало.

Дело, конечно, не только в красках и технике. Нужно иметь особый настрой, чтобы писать иконы. Само собой, человеку, не верующему искренне в Бога, иконописцем никогда не стать. Приступать к работе иконописец должен только с благословения своего духовника. Есть и специальная молитва, которую читают перед написанием иконы. Да и во время работы те, кто рисует лики святых, тоже укрепляют себя молитвами. Вы спросите – зачем? Ведь дело и так творится богоугодное. В том-то и дело, что, чем ближе к Богу, тем сильнее мешают злые силы. Об этом еще Н. Лесков писал в своей замечательной повести "Запечатленный ангел". Не подумайте, что это какие-то сказки. Сами иконописцы много необычных историй могут рассказать, только не очень любят это делать. И Татьяну Плетневу горькие потери не обошли. В течение года не стало двух ее друзей, работавших в Тверской школе церковных ремесел. Один пропал (просто вышел из дому и не вернулся), а другой скоропостижно скончался.

Иконы, написанные Татьяной Плетневой, теперь находятся в храмах самых разных уголков России. Московская, Тверская, Калининградская, Новгородская, Псковская области, Магадан, Владивосток... Даже в православный храм одного из германских городов уехала одна из икон. Неудивительно, что большую часть времени Татьяна проводит в разъездах. Заказывают иконы и частные лица. ( Я грешным делом подумал сначала, что это "новые русские" тешат самолюбие и свои особняки украшают, но, как пояснила мне моя новая знакомая, заказчики иконы передают в дар церквям. – А. М.). Делала Татьяна хоругвь и для невинномысского храма Покрова Пресвятой Богородицы. Будет она также расписывать стены крестильни Покровского собора. Интересно, что в прошлые века иконы писали только мужчины, женщин к этому делу не допускали. Сегодня церковь не запрещает женщинам быть иконописцами.

В России есть много школ иконописи. Татьяна Плетнева работает в тверском стиле. Его отличают контрастные перепады светлого и темного. А, к примеру, московский стиль – мягче, здесь контраст менее заметен. Впрочем, и невинномысская художница писала иконы в разных стилях, в том же тверском, византийском...Сейчас она осваивает фреску. Технология здесь очень трудоемкая, архисложная. Писать ведь приходится сразу набело. Одно неверное движение, неправильная подготовка основы – и все пропало.

Татьяна Плетнева никогда не считала, сколько икон она написала. Не в количестве, говорит, дело. Больше всего ей запомнилась работа над иконостасом часовни, расположенной в Калининградской области. В начале 70-х на месте этой часовни был детский сад. Тогда и произошла страшная трагедия: на садик (там как раз был "тихий час") упал самолет. Погибли и дети, и воспитатели, чудом выжил лишь один мальчик. Уже в конце 80-х там, где стоял детсад, появилась часовня Всех Скорбящих Радость. В ней, кроме прочего, фотографии и имена всех погибших. Кстати, тот самый единственный выживший мальчик, когда вырос, выбрал стезю священника...