НЕ ЗРЯ НАЗЫВАЛАСЬ ЕВРОПЕЙСКОЙ

В XIX веке в Ставрополе к югу от Большой Черкасской (ныне проспект Карла Маркса) помощник Кавказского губернатора П. Афросимов основал переулок (сейчас улица Коста Хетагурова), "где возвел целую улицу своих небольших доходных домов". Переулок получил имя их владельца. Позже известный предприниматель П. Чеглаков открыл в своем доме на юго-восточном углу Большой Черкасской и Афросимовского переулка гостиницу "Европа". С тех пор (вплоть до 1937 года) эта улица называлась Европейской.

В "Табеле домов и дворовых мест" за 1881 год на ее нечетной стороне значились усадьбы представителей именитых купеческих родов, Почетных граждан Ставрополя Конюхова, Стасенкова, Деревщикова, а также трехэтажный дом Приказа общественного призрения. К ним относились огромные фруктовые сады. На восточной стороне улицы размещались жилища доктора Любомирского, чиновников Горелейченко и Ковалева, мещан Ануровой и Садовского, крестьян Селезневой и Урвачева.

В 1936 году рядом со зданием Приказа, в бывшей конюшне полковницы по фамилии Натара, была устроена подведомственная этому заведению первая на Ставрополье гражданская больница на пятнадцать коек и при ней отделение на пять психически больных.

Потом лечебницу упразднили. В трехэтажном доме открыли первую городскую больницу. После того, как ее расформировали, эти помещения занял первый на Кавказе химико-бактериологический институт, выпускавший сыворотки и вакцины для предупреждения инфекционных и других болезней.

Улица, сколько ее помню, была тихая. На ней редко появлялся транспорт. Тонула она в зелени кустарников, деревьев. По бокам тянулись выложенные местным камнем узенькие тротуары и открытые водосточные канавы с бровками, поросшими ромашкой, одуванчиком, пыреем, лебедой... Посредине, вровень с тротуарами, стлалась булыжная дорога. Справа от здания химбакинститута высился ряд пирамидальных тополей.

"Улица как улица, ничем особенным от других, подобных ей, не отличалась, – рассуждают старожилы. – Но почему-то именно ее при занятии города так усиленно бомбили немцы. – И наивно полагают: - Наверное, потому что у нее под боком, в парке, были установлены зенитки".

3 августа 1943 года она, действительно, крепко пострадала от авианалетов. Бомбы рвались вокруг нее: в парке, на улице Комсомольской, в глубине всех трех прилегавших к ней с восточной стороны кварталов. Был поврежден колбасный завод на северо-восточном углу улиц Дзержинского и Коста Хетагурова, разрушен великолепный старинный особняк напротив него, где размещался детский сад.

Вот что вспоминает о том дне в своем письме в "Ставропольскую правду" жительница города В. Клюева: "После бомбежки наша семья устремилась на окраину, к знакомым. Бежали мы по улице Коста Хетагурова. Пройти было невозможно. Мешали жуткие воронки".

В этой части города тогда погибло много мирных жителей.

Спустя годы крепкие стены бывшего завода приспособили под жилой дом (сегодня – Коста Хетагурова, 7). На месте детского учреждения и соседней с ним угловой постройки соорудили новое здание. В бытность Ставропольского совнархоза некоторую его часть с южной стороны занимало входившее в эту систему краевое управление мясомолочной промышленности. Руководила им рослая, интересная блондинка средних лет Л. Дудинова. С ней мне доводилось встречаться по работе.

Думается, что поводом для столь интенсивной бомбежки улицы и прилегавшего к ней пространства все-таки послужил химбакинститут, с некоторых пор попавший в поле зрения немецкой разведки. В тот период Германия занималась созданием бактериологического оружия, где культивировала чумной микроб. Однако ее ученые не знали средств самозащиты. Зато они были известны ставропольскому вирусологу с мировым именем М. Покровской, испытавшей, кстати сказать, свою вакцину на себе в специально оборудованном для этого павильоне на территории химбакинститута.

Перед самой оккупацией Магдалина Петровна оказалась в Москве, в командировке. Но, узнав по телефону о быстром приближении неприятеля к нашему городу, нашла способ в кратчайший срок добраться домой и в считанные часы до сдачи краевого центра успела погрузить и вывезти на старенькой полуторке то, что было связано с ее достижением в науке.

В упомянутом институте до войны и в последующие годы работал ее супруг, выдающийся специалист по медицинской паразитологии, доктор биологических наук, ставший потом профессором, лауреатом Сталинской премии, Илья Григорьевич Иоффе, чьи научные труды получили признание не только в СССР, но и в ряде стран: Финляндии, США, Англии, Японии, Канаде. Во многом благодаря ему были побеждены малярия в Поволжье и туляремия на Кавказе. Незадолго до прихода чужеземцев он был эвакуирован в Киргизию для продолжения своих опытов.

Когда немецкие военные-бактериологи в составе других представителей вермахта нагрянули в химбакинститут, там уже не оказалось того, что они надеялись найти.

В наши дни улица утратила патриархальный вид. Там, где в южном конце ее восточной половины стояло несколько маленьких жилищ, взметнулась ввысь многоэтажка. К северу от нее выстроились в ряд несимпатичные постройки пятидесятых годов с розовыми стенами. Оживляет пейзаж старинный особняк из гладкого красного кирпича. Его элегантность подчеркивает металлическое кружево надкрылечника над парадной дверью.

Каменная ограда парка, как и теперь, начиналась сразу от домовладения на северо-западном углу улиц Комсомольской и Коста Хетагурова. Достигнув территории бывшего химбакинститута, она прерывалась, после чего опять следовала до улицы Дзержинского.

* * *

Постепенно нижнюю часть парка стали застраивать. У восточных ворот возникло его собственное административное здание. В противоположном конце, прямо в бывшей зоне отдыха, по настоянию ЦНТИ совнархоза отгрохали неуклюжую махину из стекла и бетона для проведения всевозможных выставок...