Звони во здравие, звонница!

...Вокруг – тишина. Она затаилась в огромных серых корпусах больницы, спряталась в длинных до бесконечности коридорах, зажмурилась в полудреме пропахших лекарствами палат и среди холодного блеска инструментов. Тишина растеклась и по широкому пустынному в этот ранний час двору. Кажется, еще немного, и она захватит властно ближайшие улицы города, и смолкнут давно проснувшиеся, фыркающие туманом на дороге машины, и остановят суетливый разбег в начало дня уже озабоченные прохожие... Тишина каменеет, нависает, не отпускает почти растаявшую зимнюю ночь. Тяжелая и печальная здесь тишина, тоскливая даже. Но вдруг напоенный тишиной воздух взрывается ошеломляюще-мелодичными звуками: Бом!.. Бом!.. Бом-бом! – сначала по очереди, степенно-размеренно, а потом все сразу и дружно оживают колокола. Их прекрасные голоса то звонко и весело, то протяжно и горестно сливаются в чудесную – небесную – музыку заутрени. Музыка нарастает, набирает силу, словно расчищая остатки мрака вокруг заиндевевших куполов. А потом замирает, возвестив наступивший день.

Поют над храмом Великомученика и Целителя Пантелеимона молодые колокола, отлитые по вековой давности рецептам на старинном заводе в далеком уральском городке. Град Креста – Ставрополь – внимает их пению, и кажется, будто сама усталая от десятилетий душа его, впитывая нежные и жизнеутверждающие звуки, свежо и молодо пробуждается вместе с рассветом. В этот полудремный час из многих окон здания напротив смотрят на храм десятки глаз, в которых можно заметить неуловимо-общее выражение... затаенной надежды. В ставших душными за долгую ночь палатах те, кто в силах встать самостоятельно, подходят к окнам, а лежачие напряженно вслушиваются с узких больничных коек. Это их храм поет им песнь утешения. Больничный храм.

Таких пока еще очень мало на Руси. А тот, что вырос за последние несколько лет на просторном дворе Ставропольской городской больницы № 4, по праву может считаться первым в крае и одним из первых в стране. Многие горожане, конечно, помнят, как были свидетелями его торжественной закладки в 1994 году. Да и как не запомнить: сам Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий ll, побывавший в том жарком августе в Граде Креста, лично освятил закладной камень в основание храма и благословил православных на благое дело строительства Дома Божия. Название будущей церкви было дано по имени защитника и духовного помощника всех болящих Великомученика и Целителя Пантелеимона.

Удивительный то был день. Но за ним прошло еще много-много других дней, прежде чем начали расти стены храма. Многие помнят церемонию освящения, но лишь немногие знают, какими трудами далось появление этого непривычного для окружающего "больничного пейзажа" строения, которое самой своей архитектурой, казалось бы, не могло вписаться в общую картину. Но – нет, гармонично выверенные его очертания, величественная воздушность силуэта и весь стройный облик сделали храм не просто частью этого пейзажа, а – истинным центром, средоточием души, олицетворением жизни.

Пожалуй, как никто, знает цену вложенных в строительство не просто средств, но – сил, времени, каждодневного преодоления всевозможных больших и малых проблем настоятель Пантелеимоновского храма протоиерей отец Павел Самойленко. Храм – истинное его дитя, лелеемое еще с той поры, как в небольшой комнате на первом этаже основного больничного корпуса с одобрения бывшего в ту пору главным врачом больницы, ныне заместителя министра здравоохранения края В. Бессонова начали проводиться службы в уникальном православном Доме. Восемь лет минуло. И лишь полгода – после "вступления объекта в действие", говоря языком строителей. Впрочем, еще – только части "объекта": действует пока лишь так называемый нижний храм двухуровневого комплекса – в честь Федоровской иконы Божией Матери, покровительницы семьи и женщин-рожениц. В верхней части – той, что и дала имя всему храму, – еще ведутся работы, о сроках окончания которых не берется говорить даже отец настоятель, человек решительный, уверенный и целеустремленный. Отцу Павлу энергии не занимать, но слишком велик общий объем затрат уже вложенных и тех, что предстоит вложить.

– Строительство очень дорого, – бросает он коротко. А далее с присущим ему победительным оптимизмом продолжает, – но, главное, храм уже состоялся, и не только как больничный, а и как приходской, потому что оказалось, что нужен он не одной больнице, а всему Юго-Западному району Ставрополя. Здесь просто нет другой православной церкви, а народу живет немало, потому сегодня среди наших прихожан большую часть составляют жители окружающих домов.

В этом можно убедиться, побывав на очередной храмовой службе. Людей приходит очень много, и, что примечательно, от мала до велика. Тут и пожилые, и средних лет женщины и мужчины, и ребятишки самых разных возрастов. Молодые родители приносят своих чад на руках, выстаивая порой не один час молитвы и проповеди. Федоровский храм выполняет и роль крестильни, здесь есть все необходимое для совершения обряда крещения. А вот к больным, проходящим лечение, священнослужители приходят прямо в палаты.

Они идут туда и по собственной инициативе, и по зову пациентов, их близких и лечащих врачей. "Мы делаем это с радостью", - рассказывает отец Павел. Под словом "мы" подразумевая и своего первого помощника в ежедневном храмовом служении священника Александра Гомзяка, и своих "сестричек" – представительниц не так давно учрежденного при церкви сестричества Святой великомученицы благоверной княгини Елизаветы. С собою они несут святую воду, просфорки, маслице из считающихся целительными лампад храма. Но главное, они несут не менее целительную силу Слова – слова утешения, слова поддержки, слова надежды.

Часто ли мы, произнося примелькавшееся понятие "больница", задумываемся о его исходном корне – "боль"? Боль живет в этом здании всюду, от настороженной тишины "приемного покоя" до стерильной строгости реанимационного отделения. И боль эта – не только физического свойства. У нее есть невидимая составляющая - боль души, вырастающая из... страха. Да, из страха, знакомого каждому, испытавшему его в стенах больницы. Вырванные из привычного уклада повседневности, столкнувшись с болью, мы сталкиваемся и со страхом. Кто-то борется с этим самостоятельно, не подавая виду, кто-то, бывает, плачет в подушку, кто-то готов обозлиться на весь мир за эту несправедливость боли. А еще в больнице случается, увы, что люди умирают... Не раз уже доводилось служителям и освящать родильные палаты, и стоять с последней молитвой у изголовья "безнадежных", как говорят врачи, больных. Честно говоря, по-человечески трудно, невозможно представить чувства, переживаемые в такие минуты молодым отцом Александром...

И сколько же разных судеб успел он здесь увидеть! Скольким успел сказать нужное и важное, а то и не сказать даже – просто посмотреть в глаза и осенить крестным знамением... Я видела, как скрытая от всех надежда загоралась во взглядах тех, к кому подходил священник, сопровождаемый "сестричками" Ниной Татаринцевой, Раисой Бартеньевой, Леной Гедиминой, Леной Волковой. И пока они совершали свое привычное дело, вся палата замирала в ожидании: вот сейчас и ко мне подойдет батюшка, склонится и тихонечко спросит, легче ли мне. Обязательно подойдет.

Всякое здесь бывало. Однажды пришел отчаявшийся муж с просьбой помолиться за жену, находившуюся в реанимации. Его Люба была без сознания, когда отец Александр пришел к ней в реанимационное. Так и читал молитву над ней, а она лежала отрешенная от этого мира и почти отрешенная от жизни... Люба сегодня, слава Богу, жива и вместе с мужем часто наведывается в больничный храм. Как и молодая девушка, хотевшая было покончить счеты с, казалось, утратившей смысл жизнью, теперь уже – через счастье материнства – вновь нашедшая этот смысл. Как и немало повидавший на своем веку приезжий сибиряк, прошагавший пять десятилетий атеистом, а теперь тоже прихожанин Пантелеимоновской церкви: будучи пациентом, пришел в храм и в лике иконы Святого Николая узнал... спасшего его некогда среди пурги человека, поднявшего его настойчивым "проснись!". Чудо, скажете? Не знаю. Может быть. Наверное, все зависит от нашего собственного ощущения. Думаю, родители не так давно появившегося на свет маленького Никиты, признанного медиками "тяжелым", считают истинным чудом, что после молитвы, прочитанной отцом Александром, ребенок выжил.

Не раз молитва помогла и тем, кто оставил наш мир: помогла уйти достойно, с просветленным сердцем. Но как же тяжело, наверное, дается это тем, кто находится рядом с умирающим. Нужно... уметь проводить человека, когда душа его прощается с телом. Уметь – так говорят сами священнослужители, а ведь они – люди. Однако вслушайтесь в корень еще и этого слова – "умирающий": уходящий с миром... Вот ведь как.

Много, ох как много еще предстоит поработать, чтобы весь храм обрел полноценную жизнь. Нужно скоро начинать отделку верхней его части, а она обойдется едва ли не дороже стен. Отцу Павлу хочется сделать все и прочно, и красиво. Иначе, конечно, и быть не может. Но вот одно только сооружение алтаря обойдется, страшно сказать, в 90 тысяч рублей! А еще полы, а утварь церковная... К тому же храм сегодня, как здание, возводится по всем современным строительным правилам и меркам. Тут и водо-, и тепло-, и энергообеспечение соответствущее требуется, и за все надо платить. (Церковь Целителя Пантелеимона, как "объект", числится в должниках по оплате за коммунальные услуги, как это ни кощунственно звучит.) И сколько же сил, терпения и... находчивости требуется, чтобы растущий действительно на пустом месте – новосооружаемый – храм встал, наконец, во всем своем долгожданном великолепии! А это будет обязательно. Потому что у храма со дня его основания появилось немало добровольных помощников, поддерживающих строительство вполне реальной помощью. В связи с чем отец Александр рассказал один забавный случай. Привезли как-то на "объект" машину кирпичей, начали разгружать, естественно, вручную, а тут один "бдительный" больной, узрив из окна палаты происходящее, решил, что кирпичи не выгружают, а... наоборот. Ну и поднял тревогу, вызвав по телефону наряд милиции. Потом, конечно, разобрались, что все в порядке, посмеялись, но факт остается фактом – стройка эта находится под постоянным вниманием своих "лежачих" прихожан. Встав на ноги, именно они потом пополняют ряды помощников храма. Есть еще добрые люди на Руси! – не раз повторил отец Павел, стоя среди строительных лесов под сводами 36-метрового храма, – такова его высота от креста до земли...

Слушая мелодичный перезвон церковных колоколов, вряд ли кто задумывался о том, что их голоса, помимо чудесного звучания, обладают еще и... целительной силой. В буквальном смысле слова. Ибо, как рассказывают священнослужители, особый музыкальный "ряд" как бы расчищает саму атмосферу вокруг, разгоняя "смог" повседневных наших грехов и зла, суетности и мелочности. Эта мелодия словно пролагает нам высокий путь: зримо – к небесам, незримо – к нравственному началу жизни. Семь колоколов, сделанных руками человеческими, они – как семь чудес света! – возвещают о вечном. Так пусть же звонят всегда только во здравие дивные звонницы...