Ставропольский священник Антоний Скрынников: Миссионер идёт туда, куда зовут…

Наш читатель хорошо знает священника Антония Скрынникова, руководителя миссионерского отдела Ставропольской епархии. С ним мы не раз беседовали о разных аспектах церковной миссии в современном мире. Сегодня отец Антоний вновь наш собеседник, и речь пойдет, конечно, о новых событиях из жизни православного миссионера.

- Отец Антоний, отчасти формальным поводом нашей встречи стали сообщения о ваших недавних наградах, связанных именно с миссионерской работой. Это позволяет нам осветить некоторые новые стороны вашей деятельности.

- Так получилось, что за последние два месяца меня настигли сразу три награды. Во-первых, владыка митрополит Кирилл вручил мне юбилейную медаль «50 лет Японской автономной церкви» за миссионерскую работу в Азии, где, как вы знаете, я часто бываю. Потом я в числе православных и мусульманских священнослужителей был отмечен медалью «За содействие» Главным управлением МВД СКФО за работу с молодежью. А ГИБДД России также отметила мое сотрудничество медалью «85 лет образования ГАИ». В качестве члена общественного совета мне доводится регулярно участвовать в мероприятиях разного характера, например, это может быть обращение к водителям накануне 1 сентября, чтобы были внимательнее на дорогах, или беседы с особо злостными нарушителями, когда закон не помогает, а воззвания чиновников проходят мимо.

- Надежды только на батюшку… По сути, еще один из видов вашей миссионерской работы.

- Да, многие водители, будучи невоцерковленными, все же считают себя верующими и, возможно, не услышав автоинспектора, прислушаются к священнику. Такова миссионерская работа – идти туда, куда зовут. В правоохранительных органах часто выступаю с просветительскими лекциями. Порой просят выступить по теме, которая ко мне, священнику, отношения прямого не имеет. Например, несколько лет назад руководитель одного из районных УВД позвонил и попросил побеседовать с личным составом о том, почему нельзя брать взятки. Так как накануне несколько человек из его подразделения были задержаны по коррупционной статье.

Во-первых, у меня нет такой лекции на тему «Почему нельзя брать взятки». Во-вторых, возникает вопрос: если сотрудники не боятся Уголовного кодекса, то вряд ли им поможет одна лекция. Но я не отказался от встречи, а предложил поговорить с ними о православной культуре, о заповедях Божиих, в том числе о заповеди «не укради». А специально о взятках читать я не могу.

- Это, скорее, задача юриста.

- В моем арсенале цикл из 25 лекций. Это лекции о религиозном экстремизме, лекции исторического характера, например о церкви в Великой Отечественной войне, о Крещении Руси, просветительские лекции о семье и браке, о вреде алкоголизма и наркомании. Последние не совсем церковные, но наша епархия много лет занимается реабилитацией зависимых людей, имеет опыт, понимание духовных причин зависимости. Есть лекции культурологического характера, есть такие актуальные, как подростковый суицид.

- Вы общаетесь с представителями самых разных слоев общества, в том числе, насколько мне известно, встречаетесь с заключенными.

- В тюрьмах и колониях стараюсь бывать еженедельно. Парадоксально, но обитатели мест заключения – самая благодатная аудитория. У меня всегда одно из важных условий к организаторам – добровольность посещений моих бесед и лекций. Насколько это возможно. Когда выступаю в минобре или минздраве, я знаю, что вижу тех, кто хотел меня послушать.

В правоохранительных структурах, как правило, собирают сотрудников в обязательном порядке, и это не всегда комфортно для меня самого, если часть людей слушает меня не по своему желанию, а «потому что так надо».

А вот в тюрьме, как бы это странно ни звучало, – «демократия». Там точно все приходят добровольно, и собирается довольно много людей, особенно в женской колониии. Там я точно знаю, что пришли те, кто хотел услышать пастырское слово священника. В местах лишения свободы я практически не совершаю богослужения, этим занимаются другие священники. Моя задача – проповедь Евангелия.

Другая очень внимательная и расположенная аудитория – наркоманы и алкоголики, находящиеся в реабилитационных центрах. Они находятся в таких жизненных обстоятельствах, когда человек склонен что-то переоценивать в своей жизни. Для них приход священника – еще одна возможность подумать о духовном, вырваться из ежедневного круговорота устоявшейся жизни.

- Люди в тяжелой ситуации готовы ухватиться за любую спасительную соломинку, и ваши с ними встречи – это тоже соломинка…

- Да, им всегда хочется прояснить для себя многое о жизни, и из таких встреч порой возникают интересные проекты. Нередко во время посещений тюрем и колоний ко мне подходят с такой проблемой: скоро выходить на свободу, а идти фактически некуда. Жилья нет, родные от них отказались или умерли, остается либо бомжевать, либо снова совершать преступление, чтобы попасть в тюрьму, где хотя бы крыша над головой и еда.

Так возникла идея создать центр адаптации людей, выходящих из заключения. Владыка нас благословил, работаем вместе с общественной организацией по тюремному служению фондом «Инок». Фонд давно занимается тюремным служением, наработан большой опыт.

- А как удается помочь таким? Работу им находите и жилье?

- В Шпаковском районе арендован дом с земельным участком, где вчерашним заключенным на определенное время, в зависимости от ситуации, предоставляется жилье. Также помогаем восстановить документы и найти работу.

Милостью Божией всегда находятся добрые помощники, например, один предприниматель-строитель, когда-то тоже отбывший срок и понимающий, как тяжело оказаться на улице со справкой об освобождении.

Он берет к себе их на работу. Если у человека есть квалификация строительная, его берут по этой квалификации, если таковой нет, просто разнорабочим. Но при этом у него теперь есть крыша над головой и работа, человек начинает получать зарплату, значит, через какое-то время он может из центра адаптации съехать, снять жилье, начать жизнь заново.

Пока рано говорить о конкретных результатах, еще прошло мало времени, однако направление важное. Контингент, конечно, непростой, но Христос призывает нас идти и помогать всем, не делая различий, кто нуждается в помощи.

- Наверняка вам там попадаются и очень интересные персонажи.

- Много уже слышал разных жизненных историй, причем часто отбывающие наказание говорят, что они невиновны. Я, конечно, понимаю, что отчасти это возможно в силу несовершенства судебной системы. Многие же просто лукавят, рассчитывая на жалость, но попадаются и те, кто действительно пострадал и ведут себя вполне искренне.

Встречаются очень интересные судьбы, только публично о них говорить не считаю возможным. Лишь повторю: задача миссионера идти всюду, где он нужен.

Помните, зимой были известные молодежные акции протеста, и мне в Instagram писали сообщения, возмущаясь, дескать, почему вы не выступаете против ОМОНа, который применял силу. Иногда, действительно, в некоторых городах такое происходило. А буквально через несколько недель у меня состоялся цикл лекций в Росгвардии, после которого я выложил в сеть фотографии. И опять те же самые люди пишут: как вы можете общаться с «этими»? А я общаюсь и с «этими» и с «теми». Другого способа что-то изменить я не знаю. Я готов прийти на встречу как к протестующей молодежи, так и к сотрудникам Росгвардии.

В том же УФСИН общаюсь и с сотрудниками, и с заключенными. Ведь заповеди Божии одни для всех.

- Приходя в незнакомую для себя аудиторию, вы сразу видите, кто перед вами. Так или иначе приходится подстраиваться под собравшихся.

- Если я попадаю в аудиторию, где ко мне, как священнослужителю, критично настроены, это даже интересно. Есть большая разница в лекциях для прихожан храма и для тех людей, про которых я заведомо знаю, что они негативно настроены. Это моя целевая аудитория. Ведь прихожане – они уже в храме, с ними работа строится совсем иначе. А вот в нецерковной аудитории у миссионера всегда есть возможность изменить представление собравшихся о природе Церкви и вере как таковой. Часто со мной спорят, и это прекрасно.

Студенты часто находят какие-то аргументы, однако их активность «против» – лучший признак того, что ты их задел. Раз спорят, значит, они неравнодушны, значит, что-то у них болит в душе. Хуже когда слушают и молчат: видимо, не зацепил, не был достаточно искренен и интересен.

На практике не раз замечал: претензии у оппонентов не к самому Христу или к Евангелию как таковому, а им может не нравиться административный аппарат, какой-то конкретный священник или телеканал «Спас».

Тут важно объяснить, что нужно делать различие между Богом и человеком. Увы, даже священник порой может оказаться негодяем, пьяницей, преступником.

Мы читаем Евангелие и видим, как

Иуда предает Христа. Человек своими глазами видел, как Христос исцеляет больных, воскрешает мертвых, ходит по водам, но это ему не помешало пойти и предать.

Бытует такая печальная шутка, в которой есть доля правды, что число подлецов в рясе всегда евангельски стабильно – каждый двенадцатый… Конечно, это нужно понимать не в прямом математическом, социологическом смысле, но, тем не менее, таковые встречаются.

Да, священник может быть негодяем, но мы должны понимать, что идем не конкретно к отцу Фёдору или отцу Василию, мы идем ко Христу! Бывает, приходится слышать от людей, что они перестали ходить в храм, потому что на них накричали в храме. Но в чем здесь логика? На человека в храме накричала некая условная баба Зина, а человек в ответ говорит: «Ну все, Господи, прости, я с тобой больше не общаюсь, баба Зина дура».

А может, логичнее на бабу Зину обидеться? А лучше просто простить ее. Нет, получается, что накричала она, а общаться мы перестаем со Христом…

- Могу подтвердить, что подобные сцены в храмах происходят регулярно, сама неоднократно сталкивалась, эти тетеньки, в конце концов, так достали, что стала ходить в другой храм.

- Думаю, если спросить, к кому больше претензий - к поликлинике или церкви, наверняка к поликлиникам больше, но все равно люди ходят в поликлинику. И если на входе в больницу вас встречает баба Маша, которая моет полы и тоже кричит на всех, что тогда? Тоже заявить: «Ну ладно, раз так со мной обращаются, не буду лечиться, умру тебе назло!». Но мы же не пойдем умирать, потому что прекрасно различаем и разделяем хирурга Иванова и бабу Машу. Мы понимаем, что пришли не к ней, мы ее потерпим, потому что надо попасть к хирургу.

- Даже если и хирург не нравится, никуда не денешься…

- Да, его личные качества не связаны прямо с его профессионализмом. Допустим, он непорядочен в частной жизни, изменяет жене, пьяным садится за руль, но хирург профессиональный. Мы разделяем его нравственную жизнь и профессиональные качества. Так и со священником: он может оказаться недостойным, но таинства, им совершаемые – крещение, исповедь, причастие, – все равно являются полноценными таинствами, и его личная греховная жизнь не влияет на совершение таинств.

- Процент негодяев печалит, но, слава богу, основная масса служителей пользуется большим авторитетом у населения.

- Мне чаще приходится сталкиваться с теми или иными мифами, живущими в головах людей. Например, общаясь с нецерковной интеллигенцией, вполне можешь услышать такое: «А вы отлучили от Церкви великого писателя Льва Толстого!». Но давайте вспомним: Лев Николаевич Толстой двадцать лет кряду твердил, что он не христианин, отлучайте меня, я не с вами. После многих лет терпения Священный Синод согласился с ним: да, вы не с нами, вы не христианин. В чем тут проблема, если человек сам горел желанием быть вне Церкви?

Давайте представим, что некий человек регулярно «достает» президента страны. Пишет ему письма с требованием лишить его гражданства, собирает петиции. И вот через двадцать лет президент подписывает-таки указ о лишении гражданства. А в ответ слышит: какой он плохой, лишил гражданства такого хорошего человека.

В научной среде приходится общаться с вполне грамотными людьми, имеющими ученые степени. Но и там на полном серьезе могут заявить, что наука якобы могла быть другой, если бы церковная инквизиция не сожгла таких мыслителей, как Джордано Бруно и Галилео Галилей.

Но вообще-то Джордано Бруно не был ученым. Вы не найдете его имени ни в одной серьезной энциклопедии, посвященной миру науки. Да, он был талантливым философом, ритором, католическим монахом, но не ученым. Его сожгли – это, безусловно, плохо, но это - внутрикатолические разборки, не имеющие отношения к науке. А что касается Галилея, то он сам спокойно умер от старости и болезней в своей постели.

- Ваша миссионерская деятельность простирается и в социальных сетях. Что это вам дает? Там ведь не увидишь глаза человека, его реакцию…

- Да, я не вижу глаза слушателей, но вижу их количество, вижу их лайки, это тоже реакция. К тому же в онлайн при необходимости можно дольше о чем-то говорить, удлинить ответы, что-то процитировать подробнее. При этом по ходу лекции люди пишут вопросы, и в конце лекции я на них отвечаю. Но целенаправленной миссией в социальных сетях я не занимаюсь, это отдельное направление, оно очень интересное. Есть священники, имеющие свои популярные ютюб-каналы, ведущие страницы в instagram, где у них десятки тысяч подписчиков.

У меня нет на это времени, а страницы в соцсетях – лишь для краткого отчета о своей деятельности и ответов на вопросы людей.

- До пандемии вы много ездили по миру. Предполагаются какие-то поездки зарубежные?

- Интересная мне Азия сегодня небезопасна, она стала достаточно дорогой, страны то открываются, то закрываются. А желание поехать, конечно, есть.

- Онлайн-формат как-то восполняет недостаток миссионерского общения?

- Те страны, куда ездил я, как правило, очень бедные, какой уж там онлайн. Есть другие пути: создаем группы в WhatsApp, там обмениваемся информацией, статьями о православии. Периодически обращаются за материальной помощью группы верующих некоторых азиатских стран, тогда организуем сбор средств, которые посылаем живущим там нашим миссионерам, они могут потом закупить продукты и развезти нуждающимся прихожанам.

Также информируем о том, что на каком-то острове будет проездом православный священник, для людей это возможность причаститься и т. д. Так православный дух поддерживаем всеми способами.

- Чему сегодня помимо непосредственно миссионерской работы хотелось бы уделить внимание?

- Мечтаю дописать книгу о Сербии, где был более года назад и собран большой материал. Но все времени не хватает закончить.

Неспешно работаю над докторской диссертацией по теме «Внутренняя политика Бирмы (Мьянмы), религиозный и национальный факторы». Мне это очень интересно, поскольку это одна из тех стран, куда я летаю проповедовать. Тема не случайна, национальный и религиозный факторы серьезно влияют на политику и в целом на жизнь страны. Например, там есть четкая сегрегация по религиозному признаку: если вы христианин, вы можете служить в армии, но не можете быть офицером. Можете быть депутатом регионального парламента, но не федерального. Сложное национальное строение - семь основных национальностей и семь действующих языков! Очень хотелось бы снова поехать в Бирму. Но там пока все непросто после военного переворота, сложное отношение к миссионерам. Из-за нестабильной ситуации на Пасху побывать не получилось. А ведь там есть и местные жители, принявшие православие, а также проживающие там русские и украинцы – по факту тоже наша тамошняя паства.

- Отец Антоний, вы входите сразу в несколько общественных советов ряда краевых ведомств. Наверное, и там находите свои новые аудитории?

- Фактически это становится продолжением моей основной деятельности. Нередко сам предлагаю какие-то темы для лекций, часто наши интересы совпадают. А вообще-то, само появление человека в облачении – уже проявление миссии. Жизнь сегодня суетная, с проблемами и заботами, и в этой ситуации один лишь вид священника – своего рода молчаливая проповедь.

- Но вы еще и действующий священник, продолжаете строительство храма Дмитрия Донского в Ставрополе.

- Да, сначала, правда, построили здание духовно-просветительского центра, теперь есть где собираться приходу. Скоро ждем готовый проект храма и начнем стройку. Кому-то покажется, что дело продвигается очень медленно, но моя позиция такая: на первом месте - работа с людьми. Храм никуда не денется, а люди могут куда-то деться – умереть, попасть в секту, совершить преступление. Поэтому сначала людьми надо заниматься, а уж потом строительством. Можно построить храм и после этого думать, где взять людей для прихода, а можно сначала собрать людей, и они сами построят храм. У нас сложилась хорошая дружная община людей, которые друг друга знают и поддерживают, молятся друг за друга.

Одна из прихожанок придумала новый интересный проект: организовала приходской женский клуб. Собрания проходят по субботам. Наши женщины собираются, изучают вместе Священное Писание, а потом общаются на разные темы, от воспитания детей до семейных проблем. Приглашаем туда интересных гостей, например известного врача-педиатра, тоже нашу прихожанку, кстати. Теперь бы еще мужской клуб создать, ищем ответственного человека.