Домовой Василий Семёнович

Василий Семёнович обладал вредным характером. Старики частенько бывают несносными. Особенно когда нарушается жизненный уклад, когда меняется распорядок. Вот такие изменения и настигли его уже в почтенном возрасте.

Во-первых, он оказался без любимой работы. Средства для существования были, конечно. Да и много ли ему нужно? Он остался без любимого дела… Его просто-напросто забыли…

Василий Семёнович был обыкновенным домовым. Когда-то, после курсов, его отправили в эту тесную городскую квартиру. Осмотревшись, он выбрал для себя место жительства, спрятался в глубине новенького, сверкающего лаком пианино. Оказалось, у него был абсолютный слух, и он погрузился в мир музыки.

Музыка занимала все его время. Маленькая хозяйка сначала играла неуверенно, робко, но настолько трепетно, что он прощал ей любую фальшь. Когда она забывала ноты и музыка хотела прерваться, он неслышно подпевал ей, и тонкие пальчики уверенно подхватывали мелодию. За все время, пока девочка училась, инструмент ни разу не расстроился. Звук его был чистый и точный.

Особенно любил Василий Семёнович вальсы Штрауса.

Прошло несколько лет, девочка уехала. Про инструмент забыли. Иногда его протирали от пыли. Изредка кто-нибудь трогал пальцем клавиши. Хранитель сразу же просыпался в надежде, что вернулась хозяйка... И тогда музыкальный домовой расстроил инструмент, захандрил, махнул на себя рукой и уже не надеялся на счастье…

Однажды случилось странное. Василий Семёнович очнулся от тряски, его гордость, его детище какие-то люди взяли и куда-то понесли. Он даже не успел выпрыгнуть и оказался в загородном доме.

К инструменту подошел настройщик, подтянул струны, и инструмент зазвучал так же, как и много лет назад. Новая ученица не была столь трепетной и усидчивой, как прежняя хозяйка инструмента, чувствовалось, что музыканта из нее не получится никогда. Василий Семёнович опять расстроил инструмент…

Началось великое противостояние.

Пианино регулярно выходило из строя. И его так же регулярно ремонтировали. В то время когда девочка садилась к инструменту, с него то слетали ноты, то с грохотом падала крышка, то невидимый Василий Семёнович дирижировал хором из кошки и собаки.

Кот не пел, он просто задирал хвост и рвал когтями обивку стула, а маленький рыжий шпиц выл настолько самозабвенно, что заниматься было совершенно невозможно.

И все же расстроенный инструмент вновь настраивали, собаку и кошку отправляли гулять, и девочка продолжала терзать пианино. И инструмент ей отвечал со всей свой интеллигентной ненавистью. Западали клавиши. Что-то рассыхалось. В нем появились мыши. Упорные хозяева восстанавливали гибнущий инструмент.

Как-то раз девочка в очередной раз села за пианино. Тетрадь совершила полет, и нотный листок, покачиваясь, опустился на пол. Шпиц привычно исполнил серенаду. После него с сольным выступлением вышел кот, дурным голосом промяукав совершенно дикую арию. Затем лопнула струна и запала педаль. Домовой резвился от души. В разгар веселья Василию Семёновичу на макушку упала огромная соленая капля, сквозь клавиши просочилась слезинка.

Девочка рыдала. Она плакала от обиды и бессилия. Рядом с девочкой присел папа, с треском и шумом захлопнув крышку пианино:

- Не плачь! Если не получается и не хочешь… Да не буду я тебя больше мучать. Старье это вывезу завтра на помойку. Все равно его исправить никто не может…

Василия Семёновича оставили в покое. Два дня к инструменту никто не подходил. Шпиц равнодушно тявкнул на домового и попытался пометить территорию. Кот лениво проходил мимо. Девочка забыла о своем сопернике. И Василий Семёнович обеспокоился. Он пару раз хлопнул крышкой. Сбросил ноты… Их никто не поднял, они так и остались лежать за инструментом.

Прошла неделя. Пианино стояло без дела…

Ночью обитателей дома разбудила музыка. Старое пианино играло само по себе. Клавиши не двигались, крышка была закрытой, но все слышали чудесный вальс Штрауса.

Шпиц восторженно крутился возле инструмента и в кои-то веки не выл. Кот довольно мурчал, а девочка с изумлением слушала свое старое с потускневшей полировкой и трещинками на крышке, с потертыми боками пианино.

На следующий день, робко подняв крышку инструмента, девочка неуверенно тронула клавиши. Василий Семёнович, заглядывая в старые, хорошо знакомые ноты, подпел…

И музыка наполнила дом еще робкими, неуверенными, но довольно чистыми звуками.

Домовой Василий Семёнович ловил на себе восторженный взгляд кота и блаженно улыбался.