Охотник

Когда-то он был… А так ли уж важно, кем был он? Охотник… Теперь он Охотник. Красивые чучела зайца и утки всегда у него на ремне. Не важно, что заяц и летом предательски бел, а утки в окрестных лесах отродясь не водилось. В деревне охотник не хуже, чем мельник, и даже не хуже, чем пахарь. Деревня – пристанище хмурых людей. Их лица землистого цвета мужские от женских Охотник едва отличал. В деревне он был чужаком. Когда одинокие вдовы стучались к нему по ночам, он плакал, сгребая горстями подушку, а утром в лесу, откликаясь далекому волчьему вою, отчаянно выл.

Лесные тропинки всегда возвращались к деревне. Однажды Охотник пошел вопреки им и в ночь вышел к морю. Огромное море играло большим отраженьем луны, и небо открыло ему незнакомые звезды. Охотник прилег на прибрежную гальку и, глядя в глубокое небо, уснул.

Наутро его разбудил человек, ничем не похожий на хмурых крестьян. Улыбка. Забытое рукопожатье.

– Рыбак.

Сказали друг другу лишь несколько слов и стали друзьями. И сразу в рыбацком домишке напились, и пьяный Рыбак рассказал, что немало чудес повидал он на свете, да только еще не поймал свою главную рыбу. Охотник кивал и, глядя тайком на упругие бедра жены Рыбака, не верил. Красива жена Рыбака. Браслетов жемчужные зерна на тонких запястьях. К столу подавала, и плотные груди почти обнажались в наклоне.

Нередко с тех пор появлялся Охотник в домишке у моря. Порой помогал Рыбаку управляться с сетями и путался в них неумело. Играл для друзей вечерами на старенькой флейте. Гуляли, смеялись. Втроем… Так было…

Но выпала ночь, колючая, с первым безудержным снегом. И ветер был горек в ту ночь. Рыбак не вернулся, и в доме у моря Охотник пробыл до утра…

Был утренний снег отчаянно бел, когда на взлохмаченном цинке воды качнулась разбитая лодка…

Подальше от моря! Скорее! Нельзя оглянуться!..

С той ночи Охотник уже не ходил на охоту, а чучело белого зайца и утки, невиданной в этих местах, он бросил в огонь…

Теперь деревенские вдовы не знали отказа… А вскоре Охотник и вовсе женился… На самой из них некрасивой, но самой богатой… И будто бы ладно зажили они, да только исчез он однажды, оставив жене полинялую шляпу с пером да старую флейту.

«Чудной», – говорили одни. Другие судачили, будто бы слышали эхо от выстрела где-то… Легко ли не верить?..

Бывало, и эхо соврет.