Чурек

Его всю жизнь преследует обворожительный запах кукурузного чурека.

В далеком послевоенном 1947 году с хлебом было тяжко. В очередь за ним посылали и пацанят. Вставали в четыре утра. Не все, конечно, а кого поднимали родители: Кузьму, и Хасанчика, и хитрющего пчеловода Шурку, и Алку из соседнего подъезда, и дочку учительницы Верку.

Послевоенные босонята с весны до осени бегали без обуви. У кого имелись школьные сандалии, берегли.

Но речь не об этом, о маленьком вкусном чуреке, что принес однажды полусонный Хасанчик в хлебную очередь. Он давал только понюхать свою кукурузную лепешку. А когда его просили отломить вкуснятину, Хасанчик, отбегая, кричал:

– Догони! Догони!

Кузю пронзил тогда чуречный запах так, что закружилась голова. С отчаянием он посмотрел на сверкающие вершины гор и именно тогда дал себе клятву: «Когда вырасту большой, напеку таких чуреков выше нашего Эльбруса».

А Хасанчик в тот миг клятвы опять провел рукой с чуреком у носа кореша и озорно позвал:

– Догони! Догони!

Обозленный Кузьма-Кузя яростно принял вызов. Азарт пацана аппетитно подстегивал кукурузный аромат лепешки.

Хозяин чурека в беге выдыхался, на ходу уже миролюбиво орал спасительные слова:

– За одним не гонка. Человек не пятитонка.

Но шустрый Кузьма яростно преследовал бегуна, пока тот не приземлился на песок. Падая на мягкую кучу, Хасанчик на лету хотел проглотить свой чурек, уже чуть приподнял руку, но чурек с ходу проглотил тоже голодный Тузик.

Бегуны застыли, глядя как рыжий пес быстро убегает в четырехлапном собачьем галопе.

– Ворюга! – кричал вслед Хасан. – Я буду тебя казнить, Туз!

– Казнить, может, не надо, – возразил Кузьма, – но побить Туза надо.

– Нет, казнить надо! – громко выкрикнул Хасан, лежа на песке.

«Казнь» состоялась вечером.

А в то памятное летнее утро все дождались хлеба. Каждый малый добытчик основной еды домой возвращался гордым и радостным. И почти каждый очередник-малец по пути домой чуточку откусывал от уголков своей буханочки, и почти каждый за этот откус получал подзатыльник от вечно занятых и сварливых мам, бабушек и дедушек.

Отцов в послевоенных подраненных осколками домах почти не было, зато подзатыльники были. Но что такое подзатыльник?! Да ничегошеньки по сравнению с крадеными откусами от ароматной хлебной буханки.

Ни-че-гошеньки. Пустяк.

Домашние подзатыльники были для тех добытчиков безобидными. Затрещины босоногая детвора принимала как должное за свою невольную шкоду. А спать утром всем очень хотелось, но еще больше хотелось хлеба…

Днем босоногая детвора подворовывала дома еду для Тузика, поджидавшего их у магазина. Пес отчаянно и преданно любил детей за домашнее воровство. Рыжий четвероногий друг радостно бегал за стайкой ребятишек, потому что любил не только подкормку, но и всех-всех детей послевоенной улицы Степной, в ямах и колдобинах от бомб.

Но почему Тузик тем утром выхватил пахучий кукурузный чурек? По какому праву?

Рассерженные пацаны решили по-своему «казнить» пса за эту собачью выходку. В тот же вечер для приманки Хасан опять украл дома чурек. Конечно, вначале щедро поделился с товарищем по хлебной очереди.

У Кузи снова закружилась голова: он поневоле взглянул туда, где ему утром подмигивал Эльбрус. Но сейчас ему подмигивали звездочки. И полуголодный мальчонка обещал себе: «Когда вырасту большим, то буду работать в пекарне и напеку горы хлеба и чуреков».

Клятву сдержал. Кузьма Антонович почти всю свою жизнь проработал в пекарне. Напек действительно горы хлеба. Давно насытился сам. Но до сих пор удивляется, почему аппетитные запахи пекарни не притупили аромат того послевоенного чурека.

Почему так произошло? Может, потому что сбылась тайная мечта. А возможно, и потому, что детство уходит, а память остается.

А с «казнью» Тузика вечером случилось вот что.

Кузьма по уговору с корешем кинул последний кусочек чурека собаке. Тузик вмиг проглотил угощение. А Хасанчик, сев верхом на Туза, быстро завязал на кольцеобразном хвосте приготовленное «ожерелье» из пустых консервных банок. И Тузик покорно лежал, не сопротивлялся. Пес привык к шалостям добытчиков: терпел их ради хлеба и дружбы. Но такой коварной издевки пес не ожидал. Когда его отпустили, Туз привычно взмахнул хвостом. Раздался грохочущий консервный звон. Вся дворовая команда добытчиков попадала со смеху.

«Казнь» состоялась.

Рыжая собака с грохочущим «ожерельем» на хвосте ошалело мчалась по улице Степной и быстро скрылась в соседнем разбомбленном двухэтажном доме. Там, в развалинах, еще жили бродячие собаки и бездомные послевоенные люди.

…Рыжий Тузик в хлебную очередь не приходил целых два дня. На третье утро появился. Босоногая команда шумно обрадовалась четвероногому другу. Не сговариваясь, все до одного отщипнули от своей буханки любимцу.

И хотя потом пришлось детям расплачиваться привычными подзатыльниками, они были довольны.

Что такое подзатыльник по сравнению с дружбой?! Чепуха.

А на другое раннее утро Хасан снова украл чурек специально для Тузика. Глаза собаки светились в темноте. Мальчик гладил друга. И все были почему-то счастливы…