Очередь

За спиной первое десятилетие XXI века, а вокруг все те же люди: посредственные, довольные, деловые, опаздывающие, поющие, плачущие...

А на почте – очередь. Впрочем, очередь всегда и везде: будь то паспортный стол, больница, почта, столовая, остановка, магазины.

Иногда становится смешно. Четыре окна, а цепочка людей одна. И тянется-тянется, уходит в глубины помещения. А ты идешь и все спрашиваешь, кто же последний, за кем встать. Молчание. Потом найдется какой-нибудь «запевала» и все расскажет-покажет, сам удивляешься, как быстро оказываешься за крайним.

Тут-то и начинается самое интересное. Какая-нибудь бабулька подбирается поближе к окошку, а ей кричат оттуда, с самой камчатки:

– Гражданочка! Гражданочка! О-че-редь!

Да-да, последнее слово особо чеканно. А старушка и глазом не ведет, все пробивается к окошку.

– Не слышали, что ли? Занимайте место! – агрессия растет, электризуется.

Наконец уже ближестоящие к окнам возмущаются. Она покряхтит, что-то промямлит и пойдет туда, куда ей указали.

А бывает так: забежит какая-нибудь бойкая женщина, начинает протискиваться к окошку, все с подозрением смотрят на нее, выжидают, когда напасть. А она заметит неодобрение и оправдательно заявит: «Да мне спросить надо. Только спросить. Правда». Тут толпа проявит скрипучее великодушие и даст ей сантиметрик у окошка, так сказать, для вопросов.

Стоишь и ждешь. 10, 15, 25 минут. За это время успеваешь перечитать все объявления, некоторые – выучить наизусть.

Наблюдаешь. Кто-то, так же как и ты, зевая, обреченно ждет своей очереди, а некоторые объединяются в небольшие кружки, и только доносится: «Ну что они там, долго еще?», «Вы за кем?», «Это Россия»… И чувствуешь связь с этими людьми, крепкую такую, родственную. И лица вроде бы не такие уж чужие: хмурые, плутоватые, отреченные, безразличные – разные-разные. И улыбаешься. Потому что больше ничего не остается. Потому что очередь.