«Налетела зима, заметелила…»

Александра Полянская

Налетела зима, заметелила,

Пряжу белую раскуделила,

Шкурой мягкою все укрывает,

Среди голых ветвей завывает,

Завывает да напевает,

Легкий сон без тревог навевает:

– Ты в тепле усни. Все невзгоды,

Все тобой прожитые годы,

Все печали и неудачи

Моя белая вьюга оплачет.

И оплачет, и похоронит,

И тоску твою прочь прогонит.

Спит твой город, в метели тонущий...

Как мне быть без твоей, зима, помощи?

Валентина Дмитриченко

Я болею снегами

То встречаю гостей,

То друзей провожаю,

То сама неожиданно

Вдруг уезжаю,

Убегая от зависти,

Лени и чванства,

Разрывая непрочную

Нить постоянства.

Забываюсь,

В мечты завернувшись,

Как в кокон,

До зари над свечою

Сижу одиноко.

Я дышу, я живу,

Я болею снегами

И тоскую, тоскую

По старенькой маме.

Я рифмую слова,

Дни, события, лица.

А усну, и опять

До зари будут сниться

Старый домик, колодец

И кадка с водою

Под холодной степной

Казахстанской звездою,

Кукуруза в белесых

Стеблях повилики,

Сквозь осенний туман

Лебединые клики.

И осинник в огне

Молодого заката,

И нетающий лед

Непростившего взгляда.

Станислав Ливинский

Когда идет последний снег

и кругом голова,

и выдыхает человек

горячие слова,

из дыма, пепла и огня

сплетая мысль свою,

он говорит:

– Прости меня,

я так тебя люблю!

Он долго смотрит из окна

и говорит опять.

Что стоит ей?! Ведь и она

могла бы так сказать?!

Он опускает вдруг глаза

и поднимает вдруг.

И у него блестит слеза,

и замирает дух.

Он что-то знает о судьбе,

латая в ней дыру.

Я буду помнить о тебе,

пока я не умру!

Пока еще не кончен век,

не все предрешено!

Но это слышит только снег,

и снегу – все равно.

Иван Аксенов

За безбрежьем полей, за туманною мглой километров,

Где от снега, недавно укрывшего землю, светло,

Где кричат провода под холодными пальцами ветра,

Спит в объятиях ночи уставшее за день село.

 

Там костры облаков по утрам полыхали багрово

И румянились белые стены приземистых хат,

А потом, в завершение долгого дня трудового,

Тихо тлел, умирая, тревожно-лиловый закат.

 

Там когда-то томило меня мое горькое детство,

Там навеки оставил я дом и друзей дорогих.

Все, что было, быльем поросло. Мне досталась в наследство

Лишь икона заветная – память о предках моих.

 

Только сердце ночами зовет меня снова и снова

(Это все потому, что незваная старость пришла)

Прогуляться, где бродят печальные тени былого

По давно позабытым тропинкам родного села.

 

Посетить бы ту хату, где мать четверых нас растила,

Посмотреть на высоких весенних небес синеву,

С замиранием сердца прийти на родные могилы

И слезу уронить на кладбищенскую мураву.

 

В бездне времени сгинуло все, что там было любимо,

И седыми песками забвенья засыпан мой путь.

Мне б туда хоть на миг. Только прошлое неповторимо,

И того, что ушло, никому никогда не вернуть.

Тамара Сухорукова

Лишь схлынут беды и печали с крутых отрогов трудных лет –

и Русь предстанет изначальной: зима… церквушка… санный след…

А вдоль дорог – столбы, что вехи, всем пешим замедляют ход.

И не понять: в котором веке? Не разгадать: который год?

О, русская моя деревня!

Особой святостью икон пропитаны твои деревья, твои озера испокон.

Могучий лед, колючий иней твои калитки стерегут.

Как совершенство чудных линий, стоят домишки на снегу.

Живут в них Марфы и Федоты – трудолюбивы и добры:

печь разжигают, чинят что-то под крики резвой детворы.

Но, если туго вдруг придется, ты, Русь моя, возьмешь свое -

и новым полем в свет пробьется твое пожухлое жнивье.

Здесь все реликвии простые так первозданны, так чисты...

Сколь велики твои Толстые –столь тяжелы твои кресты!

Анастасия Март

Все стабильно и ровно

 

Я вышла на площадь из дому декабрьским вечером

Захлебнуться восточным и согреться при плюс двенадцать.

Не иди мне навстречу, и жалеть меня больше нечего.

Все стабильно и ровно. Запишите в раздел сенсаций.

Забирая назад все проклятья и мысли гнусные,

Отправляю стрижами билет до конечной станции

«Навсегда». И не числятся в списках идеи грустные,

И нет смысла бежать до дурацкой Франции.

А теперь я, пожалуй, вернусь домой. Согретое

Яркой лампой, рябиной, на водке настоянной,

Все нутро мое отправляется дальней ракетою,

И взрываться оно, по обычаю, не настроено.