Условно-досрочное освобождение не должно зависеть от формальностей

Фемида четко указала, что раньше срока можно отпустить даже заключенного, имеющего взыскания от тюремного начальства. Претензии надзирателей, не всегда основанные на реальных проступках, не должны категорически определять судьбу человека. Справедливое решение поможет принять только глубокое исследование многих сторон жизни арестанта. Так сложилось, что в силу разных причин отечественные суды не очень охотно идут навстречу осужденным и дают досрочную свободу, рассказывает наш эксперт, руководитель «Юридического агентства «СРВ» Роман САВИЧЕВ. Федеральная пресса указывает следующие цифры. В прошлом году судами было рассмотрено 132358 ходатайств об условно-досрочном освобождении, а удовлетворено из них 54504 (41 процент).

При этом с каждым годом сокращается и число обращений, и процент положительных решений. В 2010 году из 100 ходатайств было удовлетворено 57, в 2011-м – 56, в 2012-м – 51, в 2013-м – 46, в прошлом и того меньше.

– Поправки, которые утвердил пленум Верховного суда РФ в своем постановлении об условно-досрочном освобождении, позволяют говорить о том, что предпринимаются попытки изменить практику, – отмечает Р. Савичев. – Новая редакция документа должна помочь судам лучше ориентироваться в нюансах и в итоге снизить число немотивированных отказов в ходатайствах об УДО и об освобождении от наказания в связи с болезнью. Таковых, к сожалению, немало – это однозначно подтвердят адвокаты.

В частности, как отмечается теперь в постановлении, наличие у осужденного взысканий само по себе не может свидетельствовать о том, что он нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания. Разрешая этот вопрос, Фемиде следует учитывать конкретные обстоятельства, тяжесть и характер каждого допущенного осужденным нарушения за весь период отбывания наказания. И даже полное возмещение вреда, вопреки складывающейся практике, не следует считать обязательным условием УДО. Судам нужно интересоваться, пытался ли осужденный возместить ущерб. Если да, но по каким-то объективным причинам этого не получилось, то человека можно отпустить. Но при этом судья вправе обязать осужденного компенсировать ущерб, то есть вопрос расплаты ни в коем случае не снимается автоматически. Более того, не отменяется контроль: подчеркну, что досрочно освобожденный человек не свободен полностью, за нарушение режима поведения на воле он еще может вернуться за решетку.

Также Верховный суд решил пересмотреть свой подход к УДО в случае тяжелой болезни, препятствующей отбыванию наказания. Теперь наличие болезни должно иметь «определяющее значение» для вывода суда. Иные обстоятельства – например, систематическое направление осужденного в изолятор – могут учитываться дополнительно. Хотя прежде как раз именно эти «иные обстоятельства» имели намного больший вес.

Скажу еще об одном моменте: не выходит на первый план и вмененная статья. В новой редакции постановления сказано, что тяжесть и общественная опасность самого преступления не должны быть основанием для отказа в освобождении. Все это, как пояснил Верховный суд, уже учтено при определении минимального срока отбытия наказания, необходимого для условно-досрочного освобождения, и назначении наказания осужденному.

Потребовались подобные общие разъяснения, по всей видимости, из-за того что не возымели особого действия на общую ситуацию судебные вердикты высшей инстанции, основанные на конкретных показательных историях. Так, приведу пример вынесенного в этом году кассационного определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда России. Опять же, если резюмировать данные там пояснения, то следует: для условно-досрочного освобождения заключенного не требуется от него каких-то особых, исключительных заслуг.

Тогда до Верховного суда дошло дело человека, который еще в 2009 году был осужден на семь лет. В начале этого года он подал ходатайство об условно-досрочном освобождении. Однако нижестоящие суды ему отказали, так как он был наказан за особо тяжкое преступление. Дисциплинированность осужденного в колонии в зачет ему не пошла: суды заявили, что соблюдение режима – это обязанность заключенного. К тому же судьи вспомнили о пустяковом выговоре: еще в 2009 году заключенному сделали устное замечание за курение в неположенном месте. Этот факт тюремной биографии, зафиксированный в деле, вдруг перевесил все положительные характеристики. Как видим, главный аргумент суда базировался не на нормах закона, а на моральных рассуждениях о социальной справедливости. Преступление страшное, срок маленький, зачем же выпускать человека раньше?

Однако Верховный суд России с такой позицией не согласился, отменил предыдущие решения и выпустил человека условно-досрочно. Конечно, решение было вынесено по конкретному делу, но оно должно также было стать ориентиром для нижестоящих судей. Ведь судить иначе – это идти наперекор правовым позициям Верховного суда, а значит, вряд ли решение устоит в высоких инстанциях. В том определении сказано: «По смыслу закона суд не вправе отказать в условно-досрочном освобождении от отбывания наказания по основаниям, не указанным в законе, таким как тяжесть содеянного, наличие прежней судимости, мягкость назначенного наказания, непризнание осужденным вины, кратковременность его пребывания в одном из исправительных учреждений и т.д.».

Добавлю, что вопрос либерализации условий и оснований для применения условно-досрочного освобождения остается в актуальной правовой повестке последние несколько лет и вызывает дискуссии. Звучат идеи о дифференциации для различных категорий осужденных минимального срока фактически отбытого наказания, необходимого для удовлетворения судом ходатайства об УДО. В частности, уменьшение срока, после отбытия которого можно будет просить об УДО, предлагается для несовершеннолетних, к которым по решению суда применяется наказание в виде лишения свободы.

Но вместе с тем живо обсуждается и идея об ужесточении правил условно-досрочного освобождения для тех, кто был освобожден и снова совершил административное правонарушение или преступление.