Николай Шевцов: фотокорреспондент, прошедший с автоматом и «Лейкой» всю Великую Отечественную войну

14 октября 1941 года ровно в 12 часов 30 минут от Ставропольского железнодорожного вокзала отошел первый эшелон с бойцами 1151-го полка сформированной в городе 343-й стрелковой дивизии. Товарные вагоны, торопливая погрузка, слезы расставания, прощальный надсадный гудок паровоза. На долгую военную дорогу, на отвагу, быть может, на смерть…

Фронтовая фотография красноречиво свидетельствует: у каждого времени свое человеческое лицо. Лицо своего сурового времени день за днем фиксировал военный фотограф Николай Шевцов. С автоматом, «лейкой» и блокнотом он прошел всю войну, чтобы после победы вернуться в «Ставропольскую правду» и продолжить труд фотолетописца нашей тоже далеко не простой послевоенной истории.

Его богатейший творческий архив предстоит еще тщательно разобрать, отделив заказное, парадное и помпезное (а такого тоже хватало) от незамутненной правды далеких 30-40-х годов, безыскусного, подлинного величия ратных подвигов и изнурительного быта войны, от напряженной трудовой послевоенной жизни Ставрополья, вместе со всей страной встававшего из руин и пепелищ. А сколько чудесных образов простых людей труда запечатлел теперь уже мирный фотокор Николай Шевцов: этими незамысловатыми, порой наивными сюжетами изобиловали газетные полосы. И в этом тоже лицо Времени.

Мы, музейщики, всегда были тесно связаны с газетой, с работавшими в «Ставрополке» журналистами, ну а с Николаем Ефимовичем – сам бог велел. Теперь, на расстоянии лет, могу особенно четко оценить: а ведь за каждым его военным снимком была опасность. Настоящая! И кто ведает, какой мерой можно спустя десятилетия измерить неподдельное историческое достоинство и высочайшую нравственную силу этих пожелтевших и потрескавшихся негативов и фотографий. Они наше общее историческое наследие, наследие героики и Победы.

Он ушел из жизни в 1993 году, удивительно тихий, поистине интеллигентного облика человек, с солидным по тому времени и понятиям гимназическим образованием. Ушел в весьма преклонном возрасте. Николай Ефимович и на войну-то пошел, когда было ему уже под сорок. Понятное дело: его вещмешок кроме немудреного солдатского набора был под завязку наполнен пленками, бумагой и другими необходимыми фотопринадлежностями, которыми как могли снабжали его в родной редакции. Ну а старенький фотоаппарат был всегда на груди, рядом с сердцем. Всю войну!