Военное детство Анны Газенко: с 1942 по 1944 год жили в лесной землянке
Как сказал поэт, «людей неинтересных в мире нет, их судьбы - как история планет...». Одна из подопечных Магжан Бейсековой - Анна Артемовна Газенко - рассказала о своем военном детстве...
Когда началась Великая Отечественная война, мне было семь лет. Наша семья жила в деревне Осовы Кличевского района Могилевской области: мама, папа, бабушка Кристина и мы, дети. Кроме меня еще братья Коля и Витя, который родился 22 июня 1941 года, как раз в первый день войны. А на десятый ее день в нашу деревню ворвались на мотоциклах немцы. Это страшно. В деревне было более двухсот домов. Фашисты стали выгонять на улицу людей. Предложили им поехать в Германию, обещали, что там всем будет хорошо. Но никто не согласился. Тогда молодых мужчин и парней согнали в сарай и сожгли. Мама говорила, что там погибло около ста человек. (Оккупация началась внезапно, и их не успели призвать в Красную армию.)
Немцы стояли в деревне больше трех лет. Полицаи доносили то на одних людей, то на других, их дома горели, многих расстреляли.
Я дважды оказывалась в числе жителей, согнанных в сарай для сожжения, но мне повезло. Первый раз немецкий солдат открыл двери и крикнул нам: «Бегите!». Во второй раз нас спасли партизаны. Завязался бой, и они нас освободили.
Мы, дети, поначалу плохо понимали опасность. Кричали в окно проходившим вражеским солдатам: «Пан, дай конфетку!». Некоторые могли что-нибудь дать из съестного, а некоторые показывали кулак. Могли ведь и застрелить...
Когда наш папа ушел в партизаны, дедушка, его отец, который жил отдельно от нас, решил, что нам всем нужно уходить из деревни в лес. Мама отказалась из-за Вити, которому было всего несколько месяцев.
Дед ходил в лес, вырыл там землянку, верх накрыл бревнами, поставил печку-буржуйку. Потом перевез туда нас с Колей и шестилетнего еврейского мальчика, которого прятал у себя. Родителей этого мальчика расстреляли в первый день оккупации.
Мама с Витей была в деревне. Вместе с ними осталась бабушка. Они жили в бане. Наш дом вначале был занят немцами, потом они его сожгли.
До конца оккупации мы, дети, жили в лесной землянке. Питались грибами и ягодами, пекли лепешки из желудевой муки. Собирали мы тайком на огородах промерзшую картошку, рвали лебеду, всякие травы и листья. Воду брали из болота, кипятили. Так и прожили с 1942 по 1944 год, пока не прогнали фашистов.
Когда пришли наши, отец ушел в армию. Его взяли в стройбат - отстраивать то, что война порушила: мосты, дороги, дома.
В 1945 году от менингита умер маленький брат Витя. Мне было 11 лет. Школы не было, но нас с Колей в деревне стала учить одна женщина, до войны работавшая педагогом. А в школу мы с братом поступили только через четыре года, ходили на уроки за 10 километров в другую деревню. Вставали в 5 утра. Летом шли босиком, берегли лапти, сплетенные дедом, надевали их, только подходя к школе.
Домашние задания мы делали при керосиновой лампе, а иногда при лучине. Школу я закончила в 20 лет...
Рассказала жительница Ставрополя Магжан БЕЙСЕКОВА, профессиональная сиделка
27 февраля 2015 года