Каковы главные проблемы журналистского сообщества России?

– Надежда Ильинична! Какая главная проблема, на ваш взгляд, сейчас есть в журналистском сообществе нашей страны?

- Это проблема не только журналистов, мне кажется. Беда нашей интеллигенции в целом – в том, что мы себя не уважаем. И журналисты тоже.

– ?

- Дело не в том, что в журналистике России на протяжении последних лет кризисная ситуация, связанная с общими тенденциями развития медиаотрасли в мире. Мы не можем, даже если очень захотим, жить в отделенном от всего остального мира пространстве. Глобализация охватила все без исключения сферы. В мире происходит последовательная концентрация капитала. Это не могло не отразиться на СМИ и на состоянии журналистики. Так что наши проблемы – в значительной степени отражение всеобщих тенденций, с нашей спецификой, конечно. Журналисты Европы и США, наиболее благополучные и защищенные, сегодня бьют тревогу и борются за свои права и сохранение журналистики как общественного блага. Сегодня повсюду идет сокращение числа СМИ, прежде всего на региональном уровне, происходят массовые увольнения, падение зарплат, нарушения прав журналистов. В США, например, сейчас 65 тысяч безработных журналистов, из них только пять процентов могут найти работу. В Европе журналисты в массовом порядке выдавливаются за штат редакций, молодым журналистам очень трудно найти постоянную работу.

– Мы можем понимать общность ситуации, или совместно вырабатывать методы борьбы со злом, направленным против нашей профессии, или искать какие-то методы противодействия этим угрозам. У нас, правда, пока с этим неважно. Впрочем, жизнь заставит – научимся. Но достаточно ли всего этого?

- Беда в другом: журналисты во многом сами виноваты в том, что доверие к нам, к нашей профессии падает. Мы не уважаем себя как профессионалов, как сообщество профессионалов. Согласитесь, мы часто сами сокращаем качественный контент в наших изданиях. Да, нас к этому толкают обстоятельства, но делаем-то это мы. Посмотрите, как пишем о власть имущих – и в федеральной прессе, и в региональной. Мы «стенографируем власть», вместо того чтобы анализировать ее деятельность. Предметом материалов становятся увлечения губернатора – охота, коллекционирование пивных пробок, дизайн его костюма, любимые блюда и прочее, прочее. Персонажу новостей, даже если он не чиновник, сейчас невозможно сопереживать, а ведь именно умение вызвать сопереживание герою всегда было назначением российской журналистики.

– У нас исчез персонифицированный герой?

- Исчез главный герой, который веками привлекал основное внимание лучших российских СМИ: простой человек с его горестями и радостями. Исчезли имена. Чувства. А остались функции: политики, жертвы криминала, поп-звезды и чемпионы… К ним относиться по-человечески просто не получается. И вновь подчеркну, что это характерно не только для России. Плюс к этому даже в традиционных СМИ все чаще большие объемы заменяются малыми, которые априори не подразумевают аналитики.

– Это влияние кратких форм Интернета? Времени? Или?..

- И первого, и второго, и других факторов. Но мы понимаем, что аудиторией, которая привыкла воспринимать короткие несложные новости, и точно так же – несложно – мыслить и относиться к жизни, очень легко управлять. И это вызывает самую большую тревогу журналистского сообщества. В СМИ катастрофически сокращается разнообразие как таковое – все меньше разных голосов, все меньше разных изданий, вне зависимости от форм собственности, направления, редакционной политики. Мне кажется, это очень опасно для будущего нашей профессии и для аудитории, которая не получает адекватного представления о многообразии окружающей нас действительности.

– Но мне кажется, что обвинять во всех грехах журналистов было бы не вполне справедливым. Ведь в тех же скандинавских странах при аналогичных процессах государство подключилось к финансированию местной прессы.

- Это прежде всего свидетельство мудрости государства. В Европе многие страны идут именно по этому пути, и вполне успешно. В Америке иная ситуация, там сами журналисты выступают против государственного участия в финансировании редакций, им это кажется угрозой свободе слова. В Европейской федерации журналистов (ЕФЖ) сейчас горячо обсуждается трансатлантический пакт о сотрудничестве ЕС и США. Только что состоявшаяся в Москве ежегодная рабочая встреча ЕФЖ приняла специальное заявление, в котором прямо говорится: права европейских журналистов под угрозой. И это реальные угрозы. Дело в том, что это соглашение предполагает приоритет интересов корпораций перед национальным законодательством, это значит, что сотрудники международных корпораций (а в Европе таких все больше) лишатся тех привилегий, которые имеют журналисты Европы.

В целом можно сказать, что журналистика в мире находится в кризисном состоянии. Глобализация наступает на права трудящихся и разнообразие СМИ, девальвирует труд журналиста, противопоставляя ему информационное обслуживание. Но есть и другой аспект: журналисты никогда не подвергались такому насилию, как сегодня. Всем формам насилия.

– И физическому тоже?

- Конечно. Мы все знаем о происходящем на Украине, там погибли наши коллеги, там журналистам мешают работать, их похищают, задерживают и так далее. Но это происходит не только у нас. Несколько французских журналистов в последнее время погибли, освещая конфликты в Африке. Американские журналисты были публично казнены исламистами, и записи этих казней заполонили Интернет. Журналисты ближневосточных стран погибают чаще западных коллег, к сожалению, об этих трагедиях в мире знают значительно меньше. Мы сталкиваемся с абсолютно новой ситуацией: если раньше противоборствующие стороны конфликта нуждались в журналистах, чтобы те писали о них правду, то сегодня журналисты им просто не нужны – они сами создают свой месседж, передают в Интернет, а журналисты, которые руководствуются своими принципами проверки источников, учета мнения всех сторон, этическим кодексом, – они просто мешают вести пропаганду. Поэтому их стали убивать.

– Вы хотите сказать, что в информационной войне мы проигрываем?

- Сама информационная вой-на как таковая – это поражение журналистики, поражение культуры и здравого смысла. Война порождает ненависть, а ненависть никогда не ведет к миру, к прогрессу. Должна быть альтернатива, ее и дает культура, наша традиция, в том числе традиция нашей лучшей журналистики, всегда внимательной к проблемам «маленького человека» .

И прошедший в Ставрополе форум «Единство муз – народов единение», посвященный Году культуры, – это, на мой взгляд, попытка прорыва. Очень важно, что представители творческих профессий имели возможность встретиться лично и обсудить в разных форматах волнующие их проблемы. Форум стал шагом к широкому диалогу не только между творческими союзами, но и между людьми любых возрастов и увлечений. Многим сегодня не хватает общения, так что ставропольский прорыв нужно развивать и в будущем.

– Кажется, и обстоятельства этому способствуют. 2015 год в России объявлен Годом литературы.

- Хорошо, что после Года культуры в нашей стране последует Год литературы. Я не очень тоскую по временам СССР, но в СССР очень серьезно относились к образованию и культуре. Не важно, что были цензура и жесткий контроль, – люди читали тексты, и их смысл перевешивал идеологию и ограничительную практику и становился реальной нравственной основой общества. Ценности великой русской литературы сформировали наш менталитет во многом, вне всякого сомнения. В последние годы обществу была предложена иная концепция – массового потребления облегченного культурного контента, побуждающая еще больше потреблять. Серьезное чтение и серьезное искусство остаются для специалистов и особо интересующихся. Читать действительно почти перестали, но потребителями не воспитались – и не только потому что качество услуг и культура потребления у нас далеки от Запада, где, кстати, в последние годы развиваются очень успешные программы воспитания культуры чтения, в том числе чтения газет и вообще умения потребления информации. Наверное, такие программы медиаграмотности были бы полезны не только учащимся, но и чиновникам. К счастью, такие программы уже разрабатываются в России.

Так что грядущий Год литературы я воспринимаю как возможность создать цепочку: через изучение литературы в школе прийти к гражданскому определению, а потом и ощущению своего места на Земле.

– И в этот год возможно возвращение интереса к газетам?

- А почему нет? Такой процесс уже наблюдается во Франции и Германии. Кстати сказать, это не только мое наблюдение. В Интернете хорошо просматривать новости. А вот аналитику, серьезные материалы большинство читателей по-прежнему читают и хотят читать в бумажных газетах. Так что задача профессионального сообщества – защитить журналистику во всем ее многообразии. И тогда мы и мир сможем видеть в многообразии.

– А резервы для этого есть? Ведь все чаще говорят, что журналистика для возраста 55+…

- Конечно же, есть. Вон сколько молодых талантливых, амбициозных начинают и уже работают рядом с нами. Я в них верю.

Наша справка

Надежда Ажгихина родилась в Томске. Окончила факультет журналистики МГУ. Кандидат филологических наук. Работала в «Комсомольской правде», «Независимой газете», «Огоньке», преподавала спецкурсы на факультете журналистики МГУ, в университетах Финляндии, США. Автор нескольких книг, ведущая персональной рубрики в газете «Деловой вторник» (сейчас «Новый вторник»). Член Союза журналистов России, Союза российских писателей, российского ПЕНа. С 2001 года работает в СЖР.