Светлана Бережная: Вечная тема любви

Эту историю рассказала женщина, хорошо знающая жизнь и творчество Максима Горького. Назовем ее Люба.

Как-то пригласила она в гости подруг. Повод был самый банальный – решили отметить первый теплый весенний день в этом году. Что только не обсуждали за столом, но постепенно разговор вылился в самую что ни на есть настоящую «литературную гостиную». Люба прочла наизусть поэму Максима Горького «Девушка и смерть», которую выучила еще в школьные годы. Хотела всех поразить своей памятью (объем поэмы достаточно велик). Но поразила она всех другим: для многих оказался полной неожиданностью тот факт, что Горький писал о любви, да еще и в стихах. «А мы думали, что у него есть только «Мать» и «На дне»… Пришлось рассказать, что эту юношескую поэму-сказку Горький сочинил в 1892 году и что ее сам Сталин оценил очень высоко, написав в 1931 году на последней странице размашисто наискосок: «Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гете (любовь побеждает смерть)».

И разговор незаметно перешел на тему любви…

Единственной венчанной законной супругой Горького была Екатерина Пешкова. Впервые она увидела своего будущего мужа... отплясывающим на столе в редакции «Самарской газеты», где работала корректором. «Я люблю тебя не только как мужчина, муж, люблю как друг, может быть, больше – как друг», – признавался Екатерине Горький. Прожив с ней семь лет, он оставил ее ради актрисы знаменитого Художественного театра Марии Андреевой. Но друзьями они с женой остались на всю жизнь: бывший супруг написал Пешковой 600 писем с такими обращениями к ней: «Друг мой! Милый ты мой человек! Дочь моя!».

Мария Андреева стала гражданской женой Горького. Она оставила двоих детей, а затем и сцену, чтобы более десяти лет неотлучно быть с Горьким. Мужественно терпела положение «незаконной», принимала Екатерину Павловну, а позднее, в 52 года, приняла и третью, последнюю любовь Горького – 26-летнюю Марию Будберг (Закревскую), которую все называли «железная женщина». Андреева ушла от него сама, а Мура (Мария Будберг) стала для него всем: секретарем, переводчицей (знала пять языков), делопроизводителем. Он переносил ее постоянные отлучки – то к детям, то в Лондон к Герберту Уэллсу. На упреки Алексея Максимовича она смеялась: «Даже для самой любвеобильной женщины два знаменитых писателя одновременно – это слишком!». С Горьким она рассталась. А Уэллс все последующие двенадцать лет романа с Мурой уговаривал ее выйти за него замуж. Умерев, он оставил ей 100 тыс. долларов, на которые она и жила. Горький умер в Горках у нее на руках. Существует версия о том, что именно Мура отравила его по заданию Сталина.

«Столько лет прошло, после того как Горький написал «Девушку и смерть», – заметила удивленно Маришка, – а переживания, радость и трагедия, сопровождающие любовь, остаются неизменными». «Что там лет – века проходят, тысячелетия, а власть любви над людьми все так же велика, – добавила Настя. – Она каждый раз начинается с чистого листа и каждый раз вспыхивает с новой силой».

Кто-то вспомнил грустную историю своей любви, закончившуюся расставанием. А Верочка задумчиво произнесла: «Вот видишь, проходит пора звездопада, и, кажется, время навек разлучаться… А я лишь теперь понимаю, как надо любить, и жалеть, и прощать, и прощаться…» И уважительно добавила имя автора этих строк: «Ольга Берггольц».

Потом разговор вновь вернулся к неизвестному Горькому. Домашняя библиотека досталась Любе по наследству от бабушки и дедушки, учителей по профессии. С одной из полок она извлекла на свет ксерокопию, сделанную родителями с сохранившегося от бабушки и уже рассыпавшегося оригинала «Самарской газеты» от 5 марта 1895 года и прочла еще одно мало кому известное стихотворение Горького «Прощай»:

Прощай! Я поднял паруса

И встал со вздохом у руля,

И резвых чаек голоса

Да белой пены полоса -

Все, чем прощается земля

Со мной… Прощай!

Мне даль пути грозит бедой,

И червь тоски мне сердце гложет,

И машет гривой вал седой…

Но – море всей своей водой

Тебя из сердца смыть не может!..

О, нет!.. Прощай!

Не замедляй последний час,

Который я с тобой вдвоем

Переживал уже не раз!

Нет, больше он не сблизит нас,

Напрасно мы чего-то ждем…

Прощай!

Зачем тебя я одевал

Роскошной мантией мечты?

Любя тебя, я сознавал,

Что я себе красиво лгал

И что мечта моя – не ты!

Зачем? Прощай!

Любовь – всегда немного ложь,

И правда вечно в ссоре с ней;

Любви достойных долго ждешь,

А их все нет… И создаешь

Из мяса в тряпках – нежных фей…

Прощай!

Прощай! Я поднял паруса

И встал со вздохом у руля,

И резвых чаек голоса

Да белой пены полоса -

Все, чем прощается земля

Со мной… Прощай!

И вновь Люба удивила друзей, рассказав, что в 19 лет Горький был поражен несчастной любовью и стрелялся (предварительно изучив анатомический атлас, но промахнулся и в сердце не попал). Вот откуда появились эти строки: «Зачем тебя я одевал роскошной мантией мечты? Любя тебя, я сознавал, что я себе красиво лгал и что мечта моя – не ты!». «А это точно Горький написал?» – не поверили гости. «Да, это подтвердила Е.П. Пешкова в 1949 году. Ее подтверждающий документ хранится сейчас в архиве Горького». Но не успела Люба развить тему дальше, как вдруг ее прервал голос сидевшей на диване подруги и молчавшей все то время, пока шла дискуссия о любви: «А прощать действительно нужно, – сказала она. – Я прошла через множество бед, страданий, взлетов и падений и однажды простила всем своим обидчикам. Прощение – это единственное, что позволяет исцелить душевные раны. Я, как и Ольга Берггольц, «лишь теперь понимаю, как надо было любить, и жалеть, и прощать, и прощаться».

На часах уже было семь вечера, но новая тема, тема прощения, как и предыдущие, увлекла всех, заставив забыть о том, что завтра начинается новая рабочая неделя. Вот тебе и Максим Горький! О чем только не заставил задуматься этот самый «непрочитанный» писатель XX века! Писатель, знавший самые сокровенные тайны человеческой натуры…