Условия работы журналистов в судах определил Верховный суд РФ

 Это лишь одно из положений принятого под занавес прошлого года постановления пленума Верховного суда РФ об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов. Этот документ пресса сразу окрестила революционным. В нем высшая судебная инстанция закрепила конкретные правила, которых должны придерживаться все суды общей юрисдикции, решая, кого допускать в зал, где проходит разбирательство, а в каких случаях процесс можно перевести в закрытый режим. Отметим, что все это, по большому счету, уже прописано в законодательстве. Зачем тогда потребовалось дублировать эти правила и позволят ли они на самом деле гражданам следить за тем, как вершится правосудие? С этим вопросом мы обратились к постоянному эксперту нашей рубрики «Законный интерес» руководителю «Юридического агентства «СРВ» Роману САВИЧЕВУ.

- Действительно, в касающихся правосудия законах принципы открытости судебной системы в полной мере отражены, – отмечает он. – Однако на практике получалось так, что эти правила соблюдались выборочно, а порой и просто игнорировались. Теперь же появились единые для всех критерии гласности: она обеспечивается прежде всего возможностью присутствия в открытом судебном заседании всех желающих лиц, даже если они не имеют никакого отношения к рассматриваемому делу.

Давайте вспомним хотя бы телесюжеты о разбирательствах, получивших в российском обществе большой резонанс и, соответственно, представляющих интерес для прессы. Далеко не все журналисты, не говоря уже о простых гражданах, могли воочию следить за тем или иным процессом. В судах попросту разводили руками: мол, залы не резиновые, все не поместятся, давку создавать не надо. Пленум Верховного суда, постановления которого, кстати, носят характер «руководящих разъяснений», четко определил: проблему дефицита места, на которую было так удобно ссылаться, надо решать.

Как следует из документа, мест должно хватать всем. Правда, все же допускается: если с местом действительно беда, должны быть организованы прямые трансляции, которые могут наблюдать все желающие. Надо сознавать, что все это совершенно не означает ажиотажа чуть ли не на каждом судебном заседании и в целом новые требования не привнесут в работу судов общей юрисдикции особого дискомфорта. Ведь, как говорится, резонансные дела – это штучная вещь.

Я всегда придерживался мнения, что присутствие журналистов на судебных процессах – это положительный момент, заставляющий всех участников разбирательства и самого судью действовать в рамках закона. Журналисты ведь приходят не из праздного любопытства, а выполняют свою работу, крайне нужную современному обществу. И хорошо, что Верховный суд особо оговорил условия работы представителей СМИ. Точнее, изначально ликвидировал все возможные трудности. «Учитывая, что присутствие журналистов в открытом судебном заседании в целях получения сведений по делу является законным способом поиска и получения информации, а также что при осуществлении профессиональной деятельности журналист выполняет общественный долг, не допускаются чинение препятствий и отказ им в доступе в зал судебного заседания по мотиву профессиональной принадлежности, по причине отсутствия аккредитации или иным основаниям, не предусмотренным законом», – говорится в постановлении пленума.

Более того, наконец стало ясно, нужно ли спрашивать у судьи разрешения вести в том или ином виде фиксацию процесса. То есть журналисты могут вполне свободно вести текстовую и аудиозапись во время судебного заседания. Хотя также разрешены фотографирование и видеосъемка, нужно только уведомить об этом судью. Соответственно, простое нежелание участников процесса попадать в объектив не может служить поводом для запрета съемки. Таковой, конечно, со стороны судьи не исключается, но он должен иметь под собой конкретные мотивы.

Кстати, не могу не сказать о том, что получили разрешение споры о том, насколько законны и корректны текстовые онлайн-трансляции судебных заседаний. Речь о входящих в моду коротких репортажах, например, в Твиттере. Определено, что журналист или участник без каких-либо согласований вправе выкладывать сообщения в Сеть прямо из зала суда. И это, на мой взгляд, логично: ручка и бумага попросту заменяются современными технологиями и техническими носителями.

Но и закрытых процессов, конечно, не избежать. Им пленум Верховного суда отвел отдельный блок постановления. Объявление процесса закрытым возможно лишь в тех случаях, когда Фемиде предстоит выслушать и оценить сведения, составляющие государственную, коммерческую или семейную тайну. При этом процесс остается закрытым только на тот момент, пока рассматриваются сведения, представляющие тайну. Это правило аналогично тому, что данные, составляющие тайну, изымаются из текстов постановлений, которые каждый суд обязан размещать на своем официальном сайте. Чтобы у судей не возникало излишнего соблазна засекретить процесс, где для этого нет веского повода, постановление дает особые разъяснения: «Наличие в деле сведений, относящихся к частной жизни участвующих в деле лиц, не является безусловным основанием для принятия судом решения о проведении разбирательства дела в закрытом судебном заседании».

В завершение добавлю, что постановление пленума Верховного суда в целом гармонирует с аналогичным документом, принятым немного ранее пленумом Высшего арбитражного суда. Там также не отрицаются важность и частные интересы сторон в судебном заседании, но во главу угла все же ставится принцип гласности и открытости судебной процедуры.

Окажет ли все это реальное влияние на прозрачность правосудия? Думаю, да.