Георгий Шумаров и Игорь Романов глядели на мир с любовью

Былое доброе приятельство с писателем Георгием Михайловичем Шумаровым и поэтом-фронтовиком Игорем Степановичем Романовым дает мне, кажется, право сегодня замолвить о них слово.

Они ушли из жизни: Игорь Романов три года назад, Георгий Шумаров следом через два месяца. Конечно, дело здесь не в грустных датах. А прежде всего в том, что оба они принадлежали к поколению шестидесятников и, разумеется, литературной среде, которая не страдала глухостью души.

Растревоженная совесть позволяла им многое: от самого главного до пустяков – с достоинством встречать свою глубокую осень. Помимо крепкой дружбы, тревог и радостей, творческих мук и откровений их объединяла песня, в которой они знали толк. Мастера слова, поэтического восприятия мира, прочно находясь на литературном поле, они позволяли себе «резвиться в музыке», особенно в советской песне.

Как же счастливо объединил нас (хотя и не принадлежу к писательскому цеху) обмен компакт-кассетами, дисками с оркестровыми пьесами и вокалом — лучшими образцами ретромузыки. И Романов, и Шумаров основательно чувствовали, как насыщены особой поэтической и музыкальной образностью песни в исполнении Валерия Ободзинского, Владимира Трошина, Анны Герман, Евгения Мартынова, Жанны Бичевской; как тревожил сердце и память многолетний радиоцикл «Встреча с песней» Виктора Татарского.

Для писателя и поэта, чье творчество отличалось острым восприятием образов, оркестровые пьесы Евгения Доги, Арно Бабаджаняна, Георгия Свиридова, Евгения Крылатова, Микаэла Таривердиева, Исаака Шварца и знаменитых западных музыкантов Гленна Миллера, Фаусто Папетти, Франсиса Лея и Джеймса Ласта с шедеврами инструментальной музыки 60-80-х годов стали несомненным обогащением их беспокойных душ.

Какое же было счастье общаться с этими дивными неприкаянными сверстниками, становилось вдруг легче и светлее на душе. Не говорю о чувстве юмора и самоиронии: держать лицо и подбородок, так сказать, «на вынос», несмотря на высокий литературный авторитет, было не в их правилах. Поэт-фронтовик Игорь Романов часто подчеркивал, мол, играть в стихи, по крайней мере, неприлично. Отсюда и его поразительные строки:

…В часы растерянности трудной,

В минуты слабости немой

От суматохи многолюдной

Спаси меня, Создатель мой.

Но почему, почему же нас, совсем уж стариков, прошедших все — Великую Отечественную войну, оттепели, застои, перестройки, – соединяла чуть ли не благодарность за предельно жестокое время? Да потому, что такие люди, как Георгий Шумаров и Игорь Романов, глядели на окружающий мир с любовью, а их лица высвечивались обаянием усталой красоты.