08:40, 22 ноября 2012 года

20 ноября исполнилось бы 85 лет Михаилу Ульянову

Жуков без грима

- Маршал Жуков для всех сегодня - это Михаил Ульянов, а не реальный Георгий Константинович. Но на самом деле экранный образ Жукова и Михаил Александрович в жизни - это два полярных человека. Жуков в фильме - жесткий, властный, решительный, мощно-непреклонный. Михаил Александрович дома - спокойный, молчаливый, в чем-то даже застенчивый. Никогда не рубящий сплеча, а всегда долго (иногда мучительно) рассуждающий о возможных послед­ствиях того или иного поступка. Не зря же мать называла отца «Четыре Н» - нет, нельзя, неудобно, неприлично.

Неудобно и неприлично было все, что касалось его лично и членов его семьи. Неудобно входить с заднего входа в магазины, когда в стране нет продуктов. Неудобно просить о каких-то бытовых благах. Неприлично гордиться, когда тебя узнают на улице. Неприлично пойти попросить за дочь. Отец 14 лет - три срока! - был членом Центральной ревизионной комиссии КПСС. И только через девять с половиной лет он как-то, придя домой, с круглыми от удивления глазами сказал: «Алла (жена Ульянова актриса Алла Парфаньяк. - Ред.), ты знаешь, оказывается, есть закрытый распределитель, где можно получать продукты!» Но даже после этого отец считал, что ему самому в этот спецраспределитель ходить неприлично. Поэтому туда ходила я. Зато все, что касалось чужих людей, было с точностью до наоборот. Михаил Александрович ходил «продавать лицо», как он говорил, - просить за квартиры, институты, работу и т. д. У него были оголенные нер­вы, - это бесспорно. Он очень остро ощущал несправедливость и пытался с этим в меру сил бороться. То есть помогать другим. Так что с маршалом Жуковым его сравнивать тяжело.

Кромешный внутренний ад

Отец почти всю жизнь прослужил в театре Вахтангова, последние лет 20 был худруком. Он делился со мной подробностями внутренней театральной жизни. Но такого ада кромешного, который он в реальности переживал и о котором я прочитала в его дневниках, я не ожидала. Непонимание коллег, при огромной его любви к театру, при чудовищном трудолюбии - целый букет зависти, жестокосердия, идиотизма по отношению к нему. А еще весь дневник был исписан ремарками: «Миша, а ведь ты недотянул здесь и здесь, можно было бы глубже!», «Миша, а вот здесь ты схалтурил!», «Миша, работай!» Хотя уж как и сколько он работал, столько люди просто не могут пахать!

Маму он любил безгранично. Михаил Александрович никогда не был записным красавцем. Но он обладал невероятной харизмой: настоящая мужицкая, мощная, надежная натура. Да, женщин вокруг него было много. Но он на искушения не поддавался. Сказались его сибирские корни, воспитание. Отец ведь так и не стал москвичом, прожив здесь столько лет. Для него этот мир столичной богемы со всеми их попрыгушками, романчиками, любовями и т. д. так и остался чужим. Сейчас даже смешно произносить это слово - «порядочность». Но она для отца была основной в его взаимоотношениях с людьми.

Был непререкаем

Режиссер Сергей Соловьев:

- Я заканчивал ВГИК и собирался писать сценарий для своей дипломной работы по пьесе «Егор Булычов и другие». Когда обдумывал сценарий, в сознание сразу въехал ульяновский облик. Обстоятельства так сложились, что сценарий попал к Ульянову. И он, прочитав, сказал: «Да». Но пробить разрешение на съемки оказалось не так просто. Ульянова вызвало начальство и сказало: «Михаил Александрович, а зачем вам студент? Мы же знаем, что вы сами хотите быть режиссером, снимать картины. Чудесный повод! Берите Булычова, играйте Булычова, будьте сами автором сценария и постановщиком». Ульянову ничего не мешало тогда забрать фильм «под себя», но он твердо отказался: «Делать будет Соловьев!»

Такую с трудом объяснимую верность он сохранял лично со мной всю жизнь. Вообще личности такого масштаба и тогда-то не было, а сейчас и подавно нет. Ульянов был чудом природы, чудом жизни.

«АиФ»
««Миша, работай!»»
Газета «Ставропольская правда»
23 ноября 2012 года