В деле о гибели пожилой женщины понадобилось вмешательство прокурора Ставрополья

Критики в СМИ до дрожи боялись деятели всех уровней, а реакция на нее была молниеносной: газетные выступления брались на контроль советскими и партийными органами, которые спрашивали с антигероев публикаций «по полной программе». Сейчас в принципе писать можно что угодно, критиковать кого угодно, какие угодно неприглядные факты вытаскивать на свет божий. Однако зачастую реакции на публикации либо не следуют вовсе, либо приходят формальные отписки.

Тем не менее в народе, по старой памяти, живет представление о газете как о всемогущей защитнице. Львиная доля приходящих в редакцию «СП» писем и личных визитов читателей начинаются именно такими словами: «Обращаюсь к вам как в последнюю инстанцию».

Однако действенным инструментом, а не банальным «выпусканием пара» печатное слово можно назвать лишь тогда, когда его прочитают те, от кого зависит решение изложенной проблемы. И не забудут тут же прочитанное, не отмахнутся, погрозив пальчиком «герою» материала, а предпримут конкретные меры для исправления ситуации. И когда такое случается, каждый журналист, наверное, начинает вновь чувствовать, что эту профессию он выбрал не напрасно. Так случилось на днях и со мной.

В октябре этого года в «СП» была опубликована статья «Резиновое ДТП», посвященная, мягко говоря, нерасторопности сотрудников следственного отдела при ОВД по Изобильненскому району. Напомню коротко суть: 9 января в селе Московском насмерть была сбита 78-летняя местная жительница Зарик Нерсесян. Пожилая женщина, возвратившись из Ставрополя на автобусе, стала переходить проезжую часть неподалеку от сельской автостанции и попала под колеса «Тойоты-Камри», за рулем которой находилась молодая женщина. Почти 10 месяцев (!) следователи полиции топтались на месте: не усматривая в ДТП вины водителя (хотя бог знает, на что опирались, делая такие выводы) они неоднократно выносили отказы в возбуждении уголовного дела в отношении владелицы иномарки. И столько же раз эти постановления отменялись вышестоящим следственным начальством и районной прокуратурой как незаконные и необоснованные. С одной и той же формулировкой: для установления наличия или отсутствия вины водителя или пешехода необходимо провести ряд дополнительных следственных действий.

Загвоздка заключается еще и в том, что провести некоторые следственные и процессуальные действия (например, назначить комплексную экспертизу), которые и должны установить, кто именно виновен в случившемся - пешеход или водитель, - согласно существующему законодательству возможно только в рамках расследования уголовного дела. А дело-то и не возбуждается! Несмотря на все указания начальников и прокуроров. Тупик?

К счастью, нет. Статья «Резиновое ДТП» каким-то чудом попала на глаза нынешнему прокурору края Юрию Турыгину, назначенному, замечу, на эту должность месяц спустя после даты публикации. И выводы «ока государева» таковы. Как гласит официальное сообщение пресс-службы ведомства, «производство доследственной проверки по указанному факту было необоснованно затянуто в СО при ОВД по Изобильненскому району. Девять раз принимались незаконные и необоснованные процессуальные решения об отказе в возбуждении уголовного дела. Только в результате вмешательства прокуратуры края (выделено мною. — Ю. Ф.) в связи с внесенным в адрес начальника ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю представлением 02.12.2011 в отношении водителя «Тойота-Кармри» возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ.

В настоящее время руководством ГСУ ГУ МВД России по Ставропольскому краю рассматривается вопрос о привлечении к ответственности следователей, допустивших нарушение разумных сроков при проведении доследственной проверки. Ход расследования уголовного дела находится в прокуратуре края на контроле».

Вот так. Понадобилось вмешательство лично прокурора края, чтобы кое-кто из полицейских соизволил вспомнить о своих обязанностях. Возможно, теперь дочь погибшей З. Нерсесян Жанна Александрова сможет получить ответ на вопрос, который мучил ее без малого год: «Я просто хочу знать правду, хочу знать, по чьей вине погибла моя мама: по своей или чужой. Я просто не могу жить с мыслью и сомнениями - не получится ли так, что виновник ее смерти выйдет сухим из воды».