Благотворительное движение в Ставрополе в начале XX века: приют для девочек

Это слова из отчета за 1914 год правления Ставропольского на Кавказе общества содействия воспитанию и защиты детей.

Общество, являвшееся ярким примером благотворительного движения на Ставрополье, было создано в 1898 году. Первым председателем его стал общественный деятель, архивист, музейный работник Г. Прозрителев. Одной из своих первоочередных задач общество определило открытие в Ставрополе приюта для девочек. В 1900 году правлением общества, в которое входили учительницы Александровской женской гимназии А. Первушина, Л. Рослякова, М. Успенская, врач М. Остроумова, жена городского головы А. Горошко, начальница епархиального женского училища Е. Добромыслова, на учреждение приюта было собрано 817 рублей. Внушительную по тем временам сумму – 500 рублей – пожертвовал житель Ставрополя В. Бетаки.

И вот в сентябре 1901 года состоялось открытие: в присутствии многочисленной публики был совершен молебен. Первоначально приют размещался в Митрофановском (ныне Зоотехнический) переулке в доме, безвозмездно переданном городскими властями. В одном из документов сохранилось описание этого дома. Подчеркивалось, что он находится в местности, отличающейся чистотой воздуха: кругом масса зелени. При доме довольно обширный двор с большими тополями, два сада с фруктовыми деревьями и кустами малины. Кроме главного здания во дворе имеются хорошие каменные постройки: кухня, сарай, подвал. Сам дом полутораэтажный, с пятью небольшими комнатами на каждом этаже. Главные помещения находились на верхнем, наиболее светлом. Три комнаты были отведены для спален, одна, самая большая, для дневного времяпрепровождения детей: для занятий и игр во время ненастной погоды. Пятую комнату занимала надзирательница. На нижнем этаже помещались столовая и умывальня. Обстановка была приобретена скромная, но все новое и вполне добротное.

Надзирательницей приюта стала приглашенная для этого Людмила Ермолаевна Кособрюхова, окончившая курс женской гимназии. Ей назначили жалование 240 рублей в год при готовой квартире, отоплении, освещении и столе. Кроме того, в штат входили кухарка и дворник. Для стирки белья раз в месяц приглашалась прачка.

Сначала здесь поселились всего девять девочек. Набор их производила член правления общества М. Иванова, побывавшая в местах пребывания, представленных обществом помощи бедным. Среди отобранных ею, например, Елизавета Котелкина десяти лет. Отец бросил семью, мать мало интересовалась судьбой своих детей. Одна из ее дочерей воспитывалась в убежище Андреевско-Владимирского братства. А семилетняя Марфа Матящина, круглая сирота, вместе с девятилетним братом жила в чужой семье. Сестры Шершевы, Ульяна девяти и Варвара шести лет: мать умерла, отец бросил детей, ушел неизвестно куда. У Юлии Росчевской, десяти лет, отец умер, мать душевно больна. Не менее плачевным было положение других воспитанниц, принятых в приют.

За правильным ходом их воспитания и удовлетворением нужд приюта регулярно наблюдали дамы правления общества. Здоровьем девочек занималась врач М.  Остроумова.

Уже вскоре здание приюта стало тесным для прибавившегося числа воспитанниц, и общество начало поиски средств на строительство нового. Щедрый дар внесли братья Георгий и Николай Тимофеевичи из купеческого рода Ивановых, пожертвовав 8000 рублей. Николай Тимофеевич, избранный в это время председателем общества содействия воспитанию и защите детей, по просьбе правления взял на себя хлопоты по постройке здания. Он привлек к пожертвованию других: 3000 рублей внесла городская управа, 2000 рублей поступило из казны кочующих народов Ставропольской губернии, с тем чтобы в детском приюте могли находить пристанище и их сироты. Крупные пожертвования были сделаны также Е. Поповой (2000 рублей), Е. Зиберовой (1000 рублей), Е. Меснянкиной-Шеффер (1000 рублей) и другими.

Проект здания выполнил военный инженер Ф. Ковалевский, общая стоимость возведенного приюта составила 20292 рубля.

В сентябре 1906 года сироты, жившие во время строительства в казармах, переехали в новое, светлое двухэтажное здание, сохранившееся до наших дней: в настоящее время в нем находится старый корпус гимназии № 25. Здание было рассчитано на 50 девочек, призреваемых обществом (с пансионом), и на 100 обучающихся швейному делу.

Как отмечал тогда «Ставропольский вестник», «здание самое современное – с вентиляцией, водяным клозетом, общей кухней, больницей для детей. В верхнем этаже семь комнат: обширный дортуар (спальня), столовая, комната для занятий и игр. В нижнем – швейная мастерская, столовая, две комнаты преподавателей, больница из трех комнат. Двор вымощен камнем, имеется большой сад».

Документы сохранили «внутренний строй жизни детей». Весной и летом воспитанницы вставали в 6 часов, а осенью и зимой в 6.30. После утреннего туалета собирались на общую молитву. В 7 – 7.30 следовал чай или молоко с куском хлеба. Молоко давалось только в скоромные дни. Неокрепшие дети получали молоко в течение всего года, кроме Великого поста. В приюте был установлен график дежурства. Дежурные вставали немного раньше других, так как им надо было затопить куб для приготовления чая и подготовить все для чаепития. Дежурные также назначались по столовой, кухне, уборке комнат и стирке белья.

В учебное время дети к восьми часам уходили на занятия. Учились они в образцовой школе при епархиальном женском училище, Софийской школе комитета грамотности, в Александровской женской гимназии. Воспитанницы, проходившие обучение в швейной мастерской, спускались на нижний этаж в девять часов, а потому до своего ухода из приюта успевали одни сходить на базар, другие – убрать в комнатах и заготовить необходимое для кухни: заложить дрова в печь, начистить картофель, налить воду и т. д. К 13 часам все возвращались к обеду. Он состоял из двух блюд: щей или супа без мяса, на второе – каша или макароны, картофель с огурцами или плов, фасоль или что-нибудь другое. После непродолжительного отдыха девочки-школьницы готовили уроки, в свободное время читали, шили на имеющейся в приюте швейной машине платья для себя и других воспитанниц или чинили поношенные вещи. Дети младшего возраста послеобеденное время проводили в играх или слушали чтение смотрительницы. Между 18 и 19 часами призреваемые получали чай, к которому давалось мясо из щей, а если за обедом было мясо на второе, то предлагалась каша или что-то из остатков обеда. После вечерней молитвы младшие ложились спать в 20-21 час, старшие – около 22 часов.

Во время летних каникул все участвовали в работах на огороде. Сажали редиску, редьку, свеклу, помидоры, баклажаны. Почетный член общества Е. Иванова отдала приюту в бесплатное пользование большой участок земли. На нем дети выращивали кукурузу, картофель, что являлось хорошим подспорьем для питания. Работа на открытом воздухе оказывала благоприятное действие на физическое развитие и здоровье детей.

В ясные, особенно летние, дни детей старались не оставлять в помещении, водили на прогулки по окрестностям, в городской сад. На лотерее, устраиваемой ежегодно в пользу приюта, А. Меснянкин разрешал девочкам взять на его счет билетов на сумму 25 рублей, что доставляло детям большое удовольствие. Антрепренер Покровский часто приглашал воспитанниц приюта на утренние театральные спектакли, а в кинотеатрах «Биоскоп» и «Модерн» Б. Бедросова и И. Меснянкина они бесплатно смотрели «живые картины».

Наступали рождественские праздники, и детям устраивалась елка на пожертвованные для этой цели деньги. Преподаватели Ольгинской женской гимназии заранее обучали девочек пению, декламации стихов и играм. На празднике дети получали лакомства и игрушки, присылаемые жертвователями. Интересно, что в военный 1914 год дети отказались от рождественских развлечений и подарков и сами предложили «сшить что-либо для воинов», используя деньги, предназначенные для устройства елки. Этот светлый порыв детских душ был понят. Для них купили материал, из которого девочки сшили 36 различных вещей и передали в Дамский комитет Красного Креста.

Приют просуществовал до 1918 года. За без малого двадцать лет через него прошли более 100 девочек-сирот. Большинство принадлежали к сословию мещан, крестьян и нижних чинов, но были и дочки казаков, купцов и даже дворян.

Еще раз хочется подчеркнуть, что приют существовал исключительно на средства частной благотворительности. Невозможно перечислить всех жертвовавших деньги, вещи, продукты, принимавших личное участие в воспитании и обучении. Благодаря такой отзывчивости и заботе многие дети обрели кров, получили воспитание, образование, ремесло.