Люба, Любочка, Любовь

Пришла учительница и стала учить деток становиться «в пары». Ставила рядом мальчика и девочку, мальчика и девочку. И увидела Любочку.

- Господи. Красота какая! - воскликнула учительница. - Как тебя зовут?

- Люба Розова!

- Любочка! Да ты у нас красавица! Дети, давайте Любочку поставим в первую пару, - сказала она и опять повернулась к Любе. - А я - Зоя Петровна, твоя учительница.

- Дети, все запомнили? - обратилась учительница уже ко всему классу. - Я - Зоя Петровна. Ваша первая учительница.

Любочка сразу отметила, что она ее учительница, а потом уже – и остальных.

Шли годы, и Люба сжилась со своим давним открытием – она красавица! А это ее главный талант, ценность, дар. И она училась извлекать из него пользу. Жизнь показала, что она еще и умница. Нет, не в учебе это сказалось. И знаниями красавица не сверкала. Но «на раз» находила ключик к любому человеку, любую ситуацию оборачивала нужной себе стороной и закручивала в мудреную интригу. Когда поняла, какую власть над мужчинами дает ее красота, легко освоила все премудрости обольщения. Нужно только поманить своим красивым пальчиком, томно посмотреть, пройти поближе. А искрометный юмор, дерзость, игривый голосок, манящая улыбка!.. Разве не достойная коллекция приманок? Но чувствовала, если начнет дарить себя направо и налево, все, чем она владеет, потеряет цену. Не ее выбирали, она выбирала! И уже знала, как много можно получить от жизни. У нее будет все – лучшие наряды, красивый дом, шикарная машина, красивые дети. И жить она будет легко и красиво. И восхищаться ею будут все. Восхищение уже было необходимо, как наркотик.

Как-то раз Люба шла по улице и встретила Мишку Прозорова. О том, что он вернулся из армии, уже слышала, но не было ей до него дела. Мишка был старше на три года. Ушел в армию, когда она была девчонкой. Высокий некрасивый парень. Стеснительный, неуклюжий. Единственное, что в нем бросалось в глаза, роскошная шевелюра цвета воронова крыла. Любе нравились такие волосы. Сама уже пару лет жгучей брюнеткой ходит.

Она кивнула ему и пошла дальше, а он остался столбом стоять. Не сразу понял, кто прошел мимо. А когда понял, потрясение усилилось. Какая! Из красивой девочки выросла королева! Он не мог пошевелиться. Мысль о том, что такая красота никогда не будет с ним рядом, словно опалила.

Мишаня стал тенью Любаши. Она знала, что почти всегда где-то рядом ее долговязый рыцарь. Парень всегда оказывался под рукой, если нужно было донести сумку, подбить сломанный каблук, сбегать в магазин, проводить вечером к подруге и терпеливо дожидаться у калитки, когда она пойдет обратно. Даже если зима и мороз. Она привыкла к нему.

У нее завязывались романы, взрослые поклонники подъезжали на машинах и дарили цветы. Он все это видел. И ни разу не показал своего раздражения или недовольства. Понимал: по-другому быть не может. Потому что Любочка – чудо, она – красавица!

Прошло три года. Люба повзрослела, набралась женской мудрости, опыта. Расцвела. Но поняла, что даже такая красота не спасает от предательства, унижения, разочарования. Она стала жестче и циничней. Единственный, кто достоин ее любви, – она сама. Не хотела она любить никого. Никогда! Пусть любят ее!

Как-то раз Люба думала о Мишке: отличается от всех ее поклонников. Некрасивый, молчун, а стал ей необходим, а может, даже дорог. Не было в его глазах вожделения, жадного желания обладать. Были восторг, терпение и бесконечная любовь. И глаза у него добрые, ласковые. А преданный он какой, и сильный, работящий.

- Миша, а ты женился бы на мне? - спросила она вечером, когда Мишка пришел ее с работы встречать.

Он замер. Только смотрел-таращился, не понимая, что она хочет услышать? Зачем спрашивает? Молчал.

- Миш. Ты оглох? Что ты как пень стоишь? Женился бы ты на мне? - капризно прикрикнула, посмотрела требовательно, но он молчал. Потом очень тихо, почти шепотом выдавил из себя:

- Конечно, женился бы... - и вдруг выпалил: - А ты пойдешь за меня? Ты пойдешь?!

Она понимала, что Мишка любит ее великой (киношной) любовью, всем своим добрым сердцем, совсем бескорыстно, просто за то, что она есть. Вряд ли кто-нибудь еще так сможет ее полюбить. Будут добиваться, совершать ради нее всякие безумства, покупать ее дорого. Но так бескорыстно и преданно полюбил ее только он. И лучшего мужа не найти. Семью-то все равно строить надо.

- А давай поженимся. Сватай! - задорно вскрикнула Люба, промакнув что-то платочком в глазу.

Мишка заплакал. Смотрел на нее и плакал.

- Миш, ты что? Что ты, как ребенок?

Он смотрел на Любочку, смотрел, несмело вытянул руку и дотронулся до ее щеки. Любаша боялась рассмеяться, но где-то внутри было очень тепло и спокойно.

- Любочка, я никогда тебя не обижу... Родная моя... Люблю тебя больше жизни... И в обиду тебя не дам никому - слышишь, никому. Я работать буду больше всех. У тебя все-все будет. Милая ты моя. Тебе хорошо будет со мной. Вот увидишь.

Потом была свадьба. Пышная, громкая. Еще бы, такая красавица замуж выходит. Сколько котов облизывалось, а она Мишку выбрала, удивила всех. Они поженились и жили, как он обещал. Королевой Любаша жила, королевой! И ни разу он не упрекнул ее в том, что заводила романы, приезжала из санатория насытившейся кошкой. Не корил за подарки, дорогие побрякушки, которые привозила с очередного семинара, совещания, деловой поездки. Она стала начальницей, как хотела. Руководила крохотным учрежденьицем, от которого ничего в этой жизни не зависит. Но должность позволяла ей жить так, как мечтала: свободно, красиво и ярко. Влиятельных покровителей хоть лопатой отгребай.

А Мишаня работал, работал, работал. Дети родились. Дочь и сын. Оба красивые. Как Люба. И их он тоже любил. Как он их всех любил! Не в тягость ему была работа. Совсем не в тягость. И дом он построил. Красивый дом, с садом и большим виноградником. И машину, о которой мечтала Люба, купил. Сам на «шестерке» старенькой, а Любе мечту ее подарил. Все было так, как хотела Любочка. Счастливый он, Мишка!

А сегодня утром Любовь Петровна собиралась на работу. Привела в порядок лицо, надела юбку. И вдруг услышала шаги. Схватила кофту и зачем-то заскочила в простенок между шкафом и стеной. Она даже не поняла, как там оказалась. Вошел муж. Постоял, огляделся. И вдруг медленно опустился на колени перед иконами.

- Господи. Услышь молитву мою. Смилуйся надо мной. Господи. Пощади! Сделай так, чтобы Любочка меня полюбила. Господи, пожалей меня. Сделай так, чтоб она меня полюбила хоть капельку, хоть немного. Смилуйся. Помоги!

Любовь Петровна стояла ошарашенная. В глазах потемнело, в висках застучало. Сердце билось до боли. Первый раз в жизни она почувствовала эту боль. Выглянула потихоньку из своего укрытия. Муж причитал и крестился. Неистово. Часто-часто. И плакал. Она стояла, боясь пошевелиться, выдать себя.

Потом он ушел. Во дворе загудела машина. Любовь Петровна без сил опустилась на кровать. Шестой десяток, а дают не больше сорока. Словно даже время боится тронуть ее красоту. Любуется ею. Как красивая яхта по морю, она плыла по волнам жизни, наслаждаясь свободой. Жила как хотела. А он ждал капельку любви. Не смогла дать и этого. Слезы душили. И красавица как-то вдруг пожухла, померкла, потускнела...