Олег

(Отрывок из повести «Дорога»)

Утро было обычным. Проснулся, собрался, позавтракал. Шофер подал автомобиль - я сел на заднее сиденье, и машина помчала меня в просчитанный и расписанный до минуты день. В восемь тридцать автомобиль трогается с места, выезжает за ворота моего загородного дома. В десять я должен находиться в рабочем кабинете, на пятнадцатом этаже престижного небоскреба в центре Москвы. По дороге я занимаюсь делами: выхожу в Интернет, просматриваю почту, изучаю биржевые котировки за прошедшую ночь. Я должен войти в свой кабинет с готовыми ответами на вопросы, которые мне еще никто не задал. Я должен предвидеть, опережать время. Моя сила в том, чтобы быть на полшага впереди остальных.

Я никогда не слежу за дорогой. Зачем? У меня опытный водитель. Но в то утро автомобиль затормозил так неожиданно и резко, что меня сорвало с мягкого сиденья.

Оказалось, под колеса моего автомобиля попала старуха. Она вынырнула неизвестно откуда, как только машина чуть тронулась с места. Старуха рванула по ходу движения, будто хотела пробежаться наперегонки, а потом резким маневром прыгнула под колеса, ударилась о бампер и завалилась набок. Шофер - умница - среагировал четко, но теперь эта идиотка лежала и орала благим матом: «Убили! Убили! Ни за что убили».

- Иди, разберись, - буркнул я водителю.

Бабка явно разыгрывала спектакль. У меня каждая минута миллион стоит - и вдруг какая-то старуха! Абсурд! Гаишники появились сразу. Мелькнула мысль - с бабкой в тандеме работают, гаденыши. Они проверили документы у шофера, куда-то перезвонили, посоветовались между собой. Тот, что старше по чину, подошел к задней двери моего «Майбаха», склонился к стеклу, взяв под козырек. Я опустил стекло и прорычал, не дав и слова ему сказать:

- В чем дело? Долго я здесь стоять буду? Эта старуха сама под колеса бросилась. Вы хоть понимаете, с кем имеете дело? Черт знает что, на всякую ерунду отвлекаете.

- Да в порядке все, извините, - торопливо проговорил майор, - эта бабулька уже не первый раз «жизнь заканчивает». Подрабатывает так. Кто с испугу денег подкинет, а если не выгорит, то в больнице месяц-другой перебьется на казенном довольствии. Сейчас мы ее в участок заберем, оформим и припугнем.

Второй служивый - сержант держал бабку за шкирку. Я смог рассмотреть смуглое печеное личико. Бабка была явно старше восьмидесяти. Маленькая, щуплая, в черном суконном пальто с облезлым каракулевым воротником коричневого цвета. Где она взяла такое пальто? А может, она сумасшедшая? Нет, не похоже. Пуговичные голубые глазки старухи смотрели очень даже осмысленно. В них не было страха. Бабка смотрела уверенно и даже с некоторым превосходством.

Гаишник встряхнул бабульку и грязно ее обозвал. В лице старухи появились презрение и брезгливость. Эта облезлая старая клюшка плевать хотела на ментов и на меня с моим «Майбахом» заодно. Я давно не видел рядом с собой кого-то, кто решился бы так на меня посмотреть. Как будто я насекомое, а она королева!

Я махнул водителю, он повернул ключ зажигания. Мотор заурчал сытым зверем, готовый к мощному рывку. Но я неожиданно передумал, дал знак подождать, снова опустил стекло и бросил майору: «Отпустите ее». Потом поманил пострадавшую пальцем, бабуля, прихрамывая, подошла. Не знаю, отчего и зачем, но я достал из бумажника две стодолларовые бумажки и протянул старушенции. Она вытянула руку в вязаной черной митенке и ловко сгребла деньги. Присела в книксен! А по губам скользнула ухмылка. Дрянь! Старуха вздернула острый подбородок, развернулась и с достоинством направилась к тротуару, слегка прихрамывая.

***

Весь день пошел наперекос. Двадцать лет я шел к цели - попасть в сотню лучших в стране, самых значимых и богатых. Надоело от кого-то зависеть. Недавно добрался до нужной отметки. Но в бизнесе нельзя останавливаться. Добрался - молодец, иди к следующей цели. В десятку - слабо?! Я ждал назначения на место руководителя одной из госкорпораций. Уже два месяца я напряженно вел игру. Заручился поддержкой таких тузов, что уже не сомневался в своем успехе. Подняться на эту высоту, значит занять нишу, в которой можно плести свою собственную паутину. У меня будет больше власти, и я стану для многих недосягаем - это свобода.

Я всегда уверенно шел вперед и никогда ни в чем не сомневался. Но сегодня мой нос учуял смену в направлении ветра. Вокруг меня зависло молчание. Мне не звонили, мои звонки доходили в лучшем случае до референтов. Люди, на которых я надеялся, вдруг стали недоступны. Я получал тревожные новости. И важную встречу, к которой так долго готовился, вдруг отменили. Новые фавориты? Кто-то переиграл мою игру? Что происходит? Я почувствовал себя на шаткой дощечке.

Вроде бы все как всегда и ничего не произошло, но, собрав все куски в одну мозаику, я получил непонятную картинку. Ненавижу разгадывать загадки. Не люблю, когда ломается схема, которую начертил я. Где-то в душе проснулась тревога, в висках билась боль. Я закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. И раздался звонок! Тесть звонил:

- Я должен предупредить тебя: твое назначение под большим вопросом. Ты слишком высоко решил прыгнуть, дружок. Тобой недовольны! - его скрипучий, жеваный голос вывел меня из себя.

Я сорвался. Я начал кричать. Я выплескивал в трубку свое раздражение, не контролируя эмоции. Со мной такое редко бывает. Я понял - это тесть смешал мой расклад. Он не хочет терять власть надо мной! Старый лис! Живет в своем поместье и прикидывается добродушным пенсионером «государственного значения» на заслуженном отдыхе. Да не абы как живет - в бывшей барской усадьбе семнадцатого века. Все рычаги управления жизнью держит крепко в руках, я - тоже его рычаг.

- Елена Ивановна, вызовите машину. Меня на сегодня больше ни для кого нет.

***

В машине меня разморило. Я наклонился к бару, плеснул себе коньяку и поднял стеклянную перегородку салона.

Вспомнился день, когда родителей пригласили на загородную дачу к другу отца. Геннадий Борисович уже давно обретался в столице, а со сменой власти работал в правительстве. В тот день праздновали юбилей «бывшего». В нашем городе мой отец был не последним человеком - заведовал крупным строительным трестом, но на приемах такого уровня ему бывать не приходилось. Мать собиралась так, будто нас пригласили в царские палаты. Отец тоже нервничал. Время было лихое, непонятное, и что могло последовать за приглашением, предположить было трудно.

У меня уже тогда были амбиции, планы. Мать моя была мастером всяких «политесов». Это она меня учила шахматным комбинациям в карьерных лабиринтах. Как щенка натаскивала, дрессировала, передавала свое чутье на людей. Называлось - «мальчику нужно приобрести деловую хватку». Я оканчивал строительный институт, мать готовила мою карьеру под крылом моего отца. Девушка у меня была - тоненькая гибкая веточка с зелеными глазами. Правда, мать не одобряла мой выбор. Но я уже все рассчитал, всю свою жизнь.

Планы, в которые меня посвятил отец через пару месяцев после того раута, взорвали мозг. О таких перспективах я и мечтать не мог. Они перечеркнули все мои расчеты, все представления о будущей жизни. Геннадий Борисович предложил отцу перебраться в Москву! Предложил работу в министерстве! А меня обещал взять под свое крыло. В правительство! У меня разум помутился, дыхание сбилось. Воображение рисовало картинки из зарубежных кинофильмов: вилла, яхты, бассейн с шезлонгами. В те дни я поверил, что мир у моих ног, нужно только не оплошать.

Москва втянула меня в свое нутро, как пылесос пылинку. Я закружился, опьянел от впечатлений. После заштатного губернского городка столица манила как яркая звезда. Патрон предложил мне место своего референта, сказав, что это только начало. Мальчишка, вчерашний студент, в тех же коридорах, что и первые люди государства! Я чувствовал себя так, будто меня по билету до Криволапинска по ошибке доставили в Париж. И улыбался! Геннадий Борисович как-то сказал, приобняв меня за плечи: «Сынок, держись за меня, и у тебя будет все! От тебя требуется только одно - быть преданным, как служебная собака. Запомни!». Я запомнил и снова улыбнулся. Посчитал, что с меня спросили слишком малую плату за билет на вершины власти.

Совсем скоро выдался повод проверить мою «служебность» и преданность. Когда мать сказала, что мне необходимо познакомиться с дочерью Геннадия Борисовича, я пропустил слово «необходимо» мимо ушей. Чем могло испугать знакомство с молодой девушкой, к тому же дочерью шефа, настоящей «москвичкой»? «Да нет проблем, знакомьте!». Но мать как-то замялась, засмущалась, руки свои картинно заламывать начала. На трагический лад настраивалась. Значит, дело серьезное. Может, девчонка одноглазая или однорукая? В чем трагедия? И мать рассказала душещипательную историю наивной девочки, которая по неопытности «понесла от одного негодяя».

- Олег, ты пойми. Для тебя это шанс. Стать зятем самого Геннадия Борисовича все равно, что журавля в полете поймать. А он намекнул, что не плохо бы... Благородно прикрыв беду девочки, ты заслужишь всегдашнюю благодарность этой семьи. Ты спасешь их репутацию, а денег там столько, что вопрос - накормить ребенка, вообще не возникнет. В золоте купаться будешь, дорогой.

- А что же папаша, который подлец, от журавля отказался? Почему я должен брать на себя чьих-то детей, брать в жены какую-то потаскушку. Ради чего?

- Не смеееей! Не смеееей, кому говорюуу! - мать закричала так громко, что под конец фразы ее голос сорвался...

г. Благодарный.