Свои от ветра спрячу сны…

Анатолий Душин

мечтал стать художником, много путешествовал, обосновался в Благовещенске, где его и настигла беда. Будучи прикованным к инвалидной коляске, вернулся на родное Ставрополье. Пишет стихи и прозу. Лауреат I премии конкурса «Любовная история» за рассказ «Ромео и Джульетта».

Анатолий Кададинский –

потомственный военный, в 1980 году был направлен в Афганистан. Более двух лет участвовал в боевых операциях. Дважды подрывался на минах. Инвалид войны в Афганистане. Прошел все горячие точки Закавказья. В 1995 году уволился в запас в звании подполковника. Поэзией и прозой увлекается с детства, публикуется в краевой прессе, он – член Союза журналистов России. У Анатолия Александровича прекрасная семья, сын и дочь, два внука и внучка.

Анна Гончарова –

один из молодых авторов «Литературной гостиной». У Ани больное сердце и нежная страстная душа. Аня любит природу, мир животных, жизнь, которой так много в ее стихах.

Сергей Козьминых

родился в Новосибирске в семье военного строителя. В 1971 году закончил военное авиационно-техническое училище в Даугавпилсе. Работал на Севере, но в результате автокатастрофы оказался пожизненно прикованным к инвалидной коляске. Живет в Михайловске. По характеру – оптимист. Завел возле дома небольшую пасеку, занялся пчеловодством. Стихи – один из способов его общения с миром.

Наталья Окенчиц

по профессии бухгалтер. Самые большие ее увлечения – работа и поэзия. Когда с ее братом, Сергеем Козьминых, случилась беда, она приняла активнейшее участие в его судьбе, помогая преодолеть недуг и бессилие. Именно Наталья приобщила брата к поэзии, давшей ему возможность сделать для себя важное открытие. Для искусства, как для сказочной птицы Феникс, уничтожающий огонь жизни одновременно и страшен, и целителен.

             Анатолий ДУШИН
big Художник
Измученный, покинутый, больной
Художник в опостылевшей постели.
Невыносимы тишина, покой.
Тоска смертельная – хоть волком вой!
И страшный зуд в окостеневшем теле.
Беспомощен, как птица без крыла,
Он вспоминал все лучшее, что было.
И женщину, которая ушла,
Которая быть верной не смогла,
Надежду даже на замок закрыла.
Уже не веря памяти своей,
Упрямо гнал кошмарные виденья.
Не проклинай ее, не смей, не смей!
Она любила и была твоей!
Какие могут быть еще сомненья!
Наивный и святой. Ну что же – жди и верь.
Кроме иллюзий, нет тебе лекарства.
Грызет тебя болезнь, как лютый зверь.
Надежда – вот и все твое богатство.

            Анатолий КАДАДИНСКИЙ
big Мальчишка
Я видел целый звездный мир
В глазах афганского мальчишки.
Он в школу шел, прижав к груди
Ручонками худыми, книжки.
Слегка губами шевеля,
Улыбкой гордой пламенея,
Смотрел вокруг. И понял я –
Читает. Он читать умеет!
Вокруг него Кабул сиял,
Апрельским солнцем озаренный.
А он уверенно шагал,
Счастливый, одухотворенный.

            Анна ГОНЧАРОВА
big Освобождение
Свои от ветра спрячу сны,
Чтобы дожили до весны,
Чтоб он не смог, не остудил
Моей души горячий пыл.
Я распахну свое окно,
Души хрустальное стекло, 
Чтобы струился чистый свет,
Ломая сумрак многих лет.
Стряхну свои печали прочь,
И станет свята эта ночь,
Когда сама сниму запреты -
Все балюстрады, парапеты,
И с гордо поднятой главой
Я трон разрушу ветхий свой,
И стану вольной королевой,
И буду властна над судьбой.

            Сергей КОЗЬМИНЫХ
big На Руси
Эти перелески и луга
Я признал своими с нежных лет.
Ты меня за горечь не ругай –
У меня другой России нет.
Сколько исходил я и терял
Несравненных мест, уж и не знаю,
Но всегда была со мной она,
Радуга, заснеженная в мае,
Родина, цветущая назло
Всем ветрам и новым холодам.
Мне не надо, чтобы повезло –
Я сниму рубашку и отдам…
Отчего так грустно и легко?
Мы, должно, израненные птицы –
Горьковатым вешенным дымком,
Что возьмет, да вдруг и раскурится.
В кабаке застывшие глаза –
Разорюсь на пару сигарет:
«Что сказал?!» – «А ты чего сказал?!» -
Пацаны… Минуло столько лет!
Я пройду знакомою тропой,
Захлебнусь водою ледяною –
Я тут свой, и этот мир святой
Троекратно заново открою:
«…Поэтична черная вода
В сосняке… Там стынет «с эхом» лед.
Там глухарь токует иногда…
Там… Там вечно белый снег идет…
Ну зачем все это, Боже мой?!
«Память, боль и совесть человечья?!» -
Я давно уставший, не такой,
Как в стихах, черемухой расцвеченных.

            Наталья ОКЕНЧИЦ
big Музыка покоя
Вот опять предо мной 
Музыка движений.
Робко спорят с тишиной
Маленькие тени.
Я не знаю, чьи они.
Лишь глаза закрою,
Невзначай меня пленит
Музыка покоя…
Вижу детство, чистый пруд,
Тополя крутые.
Тропкой узкою бегут
Гномики лесные
И мелькают чередой
Маленькие тени.
Вижу детский образ свой:
Сбитые колени,
Бантик, словно мотылек,
В поле заметался
И несорванный цветок,
Что цвести остался.