Человек без мечты

Наконец на противоположной стороне развернулся дизельный микроавтобус. Его водитель изредка «халтурил», подвозя опоздавших на автобус станичников. Салон быстро заполнялся. Уже переходя дорогу, я махнул рукой попутчику: «Поехали?».

В машине познакомились, разговорились. Он назвался Виталием Ивановичем. Оказывается, в прошлом был инженером­дорожником. Но не из тех, кто трассы гравием да асфальтом покрывает, а первопроходцем – кто дороги прокладывает: типа нивелир, визир, рейка с делениями… Работал в основном в Сибири и на Дальнем Востоке. Ночевал в палатках, а то и без оных у походных костров. Кормил комаров и всяческую мошкару. Собирал грибы и ягоды. Деньги получал немалые. Не тратил – копил. Чтобы мечту свою осуществить…

О мечте он рассказать не успел: водитель притормозил на девятом километре, который мой попутчик указал заранее как конечную точку. Успел дать ему «визитку». Без надежды, что позвонит. Но через неделю затарахтел «мобильник». И мы встретились. В лесу. У небольшого прудочка. Накрыли нехитрый стол: хлеб, сало, пирожки, чай из термосов. Никто не торопил…

Так как же, говорю, насчет мечты? А потерял я ее, отвечает. И сам не знаю где: то ли в лесу, то ли в городе? Романтика – она по молодости хороша: песни у костра, походы «за туманом и за запахом тайги». А когда за «тридцатник» перевалило, начал задумываться: хватит комарье кормить, пора гнездо вить, семьей обзаводиться.

Женился по любви. Квартиру в Хабаровске получил. Дети пошли. Должность солидную в управлении дорожного строительства предложили. Согласился. И продержался на этой должности почти полтора года. Потом захандрил: скучно… Как ни уговаривала жена, вновь в тайгу отправился: теодолит, визир, рейка…

С учетом «северных» на пенсию вышел рано. Вот тут пожелания жены и ребятишек с его мечтой в точности сошлись: поселиться в небольшом городе на юге. Чтобы овощей и фруктов вдоволь, чтобы солнышко ласковое. Денег на кооперативную квартиру хватило. Еще и на машину осталось. Живи да радуйся…

Жизнь получилась. Дети выросли. Внуки пошли. А вот насчет радости… Тут в двух словах не объяснишь. Понимаешь, говорит Виталий, вроде обрел много, а потерял еще больше. Как бы объяснить?

­ Про клетку сейчас начнешь рассказывать?

­ А как ты угадал? Именно про клетку…

Понимаешь, просыпаюсь, словно птица в неволе: кругом кирпич, с улицы смог поднимается, соседи наверху топочут, слева музыка гремит, а справа ребенок от плача разрывается. Хоть самому садись да реви… Вот и начал от этой беды в лесу спасаться: корзинки взял, пару бутербродов – и айда…

Сначала ничего не приносил. Потом все грибные места разведал. Добычи таскаю столько, что только и успевают домашние солить да мариновать. Не тайга, конечно, но урочище «Русский лес» довольно богато. Вот и провожу здесь дни напролет. Иногда и ночи прихватываю.

­ Не страшно?

­ А кого мне бояться? Зверей здесь опасных почти нет. А человек… Был один случай. Лет пять назад. Браконьер ударил дуплетом на шорох, видимо, за кабана меня принял. Картечь, словно пулеметная очередь, по деревьям прошлась. По счастью, не задела. Заорал я благим матом, так незадачливый охотник, словно медведь­шатун, сквозь кусты ломанулся…

­ Ладно, сейчас снега нет, а запуржит, завьюжит?

­ В лесу метели не бывает. Костерок всегда согреет. А вместо грибов я ягоды шиповника, боярышника домой приношу. Близкие думают, что за добычей хожу, а я ведь мечту свою ищу, которую потерял.

­ А какая она, новая мечта?

­ Да та самая, что в тайге надоела: с комарами, мошкой, вольной волюшкой. Построить бы сейчас в глухом урмане заимку из бревен. Пробавляться охотой да собирательством. Жаль, годы не те – до семидесяти уже допрыгнуть можно…

Разговор как­то сам собой оборвался. Виталий собрал свой полинявший рюкзак, вышел на дорогу и сразу же остановил «попутку», которая шла в город.