Лица, маски и белые перчатки

Масоны в истории Ставропольской губернии… Загадочное братство искателей Истины, хранящее под покровом ритуалов и аллегорий сокровенную мудрость древних. Что связывало масонов с Северным Кавказом и какой след оставили они в нашем прошлом?

На главном проспекте города Пятигорска стоит вроде бы ничем не примечательный каменный дом, построенный еще в XIX столетии. Но, если внимательнее к нему присмотреться, можно обнаружить нечто поистине удивительное. Таинственные знаки «вольных каменщиков» – циркуль, наугольник, отвес, линейку, транспортир и ветвь акации.

Мистические и философские учения масонов, как утверждают их же легенды, были разработаны средневековыми мастерами-каменщиками, возводившими готические соборы, еще раньше – зодчими Иерусалимского храма эпохи царя Соломона… Поэтому именно инструменты архитектора легли в основу загадочной масонской символики, отражающей духовный «инструментарий» человеческого самосовершенствования.

Это здание в Пятигорске далеко не единственный пример наличия масонских символов в архитектуре Северного Кавказа. На здешних старинных домах их насчитываются сотни. Об их происхождении практически никто не задумывается, люди их просто не замечают. Звезды и герметические кадуцеи (жезл бога Гермеса), птицы феникс и увенчанные лилиями парные полуколонны, чаши и филактерии – амулеты, растительные орнаменты и готические розетки, барельефные изображения античных богов и причудливых животных. Целые книги, написанные в камне. Их страницы – фасады старинных зданий, их язык – древние «мистические гиероглифы».

Какова же истинная роль Братства Вольных Каменщиков в истории Ставропольской губернии? Как проникнуть в тайны прошлого, о которых не пишет ни один школьный учебник?

Тайны отцов-основателей

Появление русских линейных крепостей на Северном Кавказе относится еще к началу XVIII века. Укрепления этого периода, в том числе и первая Ставропольская крепость на Сулаке, создавались при непосредственном участии Петра I, который, как гласит предание, был первым русским масоном.

Немалую роль в появлении русских крепостей на Кавказе сыграл и ближайший царский сподвижник граф Яков Виллимович Брюс, прямой потомок шотландского короля Роберта I Брюса. Того самого, который, если верить масонской легенде, дал в Шотландии прибежище гонимым тамплиерам и сохранил у себя тайны иерусалимских рыцарей, перешедших впоследствии к масонам.

Многие представители клана Брюсов были «вольными каменщиками». Уж и не знаю, каким ветром занесло их в Россию, но именно граф Брюс, как утверждает ряд историков, убедил русского государя ехать в заграничное посольство, где Петр якобы и был посвящен в масоны самим Великим Мастером Английской Ложи архитектором Кристофером Ренном. Таким вот образом, по одной из версий, масонство и пришло в Россию.

Странно, что эти «первые российские масоны» практически сразу обратили свои взоры на Северный Кавказ, но что было, то было. С подачи царя Петра и графа Якова Брюса, как писал военный историк-кавказовед Василий Потто, в 1712 году «образовалась первая Терская кордонная линия, развернувшаяся впоследствии от моря до моря в ту грандиозную, прославленную своими подвигами Кавказскую линию, которая, как Млечный Путь, проходит сияющей полосою через всю двухвековую Кавказскую войну».

В своем докладе императрице Екатерине II о строительстве оборонительных укреплений на Северном Кавказе светлейший князь Потемкин подчеркивает, что непосредственным куратором этого масштабного плана должен был стать граф Панин, благодаря влиянию которого будущий император Павел I был посвящен в масонскую ложу.

В докладе князя Потемкина упомянут еще один из основателей Ставрополя-Кавказского – генерал-майор Иван Варфоломеевич Якоби, ставший впоследствии командующим вой-сками на Азово-Моздокской укрепленной линии.

Для нас в данном случае любопытно, что генерал Якоби, предполагаемый потомок шотландского короля-масона, оказался в числе отцов-основателей Ставрополя-Кавказского. Было ли это простой случайностью и существуют ли иные свидетельства о прямом участии «вольных каменщиков» в написании первых страниц ставропольской истории?

Oberleutnant Alexander von Suworow…

Задавшись вопросом о влиянии «камещников» на ход ставропольской истории, краеведы Василий Гаазов и Марина Лец пришли к выводу, что некоторые из основоположников города действительно были масонами: «На протяжении многих десятилетий Северный Кавказ управлялся «вольными каменщиками», оставившими здесь в большом количестве архитектурные памятники с характерной символикой».

В свете общественных настроений тех лет это и не удивительно. Принадлежность к необычайно распространенному тогда духовному течению считалась неотъемлемой прерогативой военной элиты и политической аристократии, о чем знает всякий внимательный читатель толстовского романа «Война и мир».

В начале 1779 года командир Кубанского корпуса генерал-поручик Суворов посетил Ставрополь в ходе инспектирования южных приграничных укреплений. Существует предание о том, что первоначально крепость располагалась в низине, значительно ближе к истокам реки Ташлы. Именно Суворов, как утверждала молва, распорядился перенести крепость на нынешнюю Крепостную гору, дабы доминировала она с этой высоты над всей округой.

Должно быть, читатель уже догадался, что Александр Васильевич, являясь одним из основателей Ставропольской крепости, имел причастность к Братству Свободных Каменщиков. В молодости, еще на закате царствования императрицы Елизаветы Петровны, он был посвящен в три масонских «градуса» в петербургской ложе «Aux Trois Etoiles” («К трем Звездам»).

Приехав на Северный Кавказ для организации и инспектирования здешних военных укреплений, Александр Васильевич проявил себя не только опытным масоном, но и человеком глубокой философской религиозности, исповедником чрезвычайно искренней христианской веры. Легенда гласит, что на ставропольской Крепостной горе Суворов поставил памятный крест из белого камня-известняка, а поодаль, на восточном краю укрепления, – пару огромных каменных столбов, которые много десятилетий спустя все еще именовались в народе «суворовскими».

Посреди невидимых вод

Некоторые доселе необъяснимые факты из истории Ставрополя-Кавказского указывают на неповторимую его уникальность. Старожилы говорят, что находится он в необыкновенном месте, которое было предначертано для строительства города самим Богом. Если сопоставить разные легенды, существующие в великом множестве, то нельзя не отметить того самоочевидного обстоятельства, что город в непрерывной сакрализации его образа горожанами и приезжими, писателями и поэтами, художниками и архитекторами, журналистами и дизайнерами давно приобрел статус некоей «святой земли».

Говоря о канонах «сакрализации места», французский философ Рене Генон подчеркивал одну их характерную особенность: «Обычно считают, что эта обитель расположена в «невидимом море». Если воспринимать Ставрополь как архетип (что выражается в превознесении города до уровня такой «священной обители»), тот тут, пожалуй, точнее и не скажешь.

В самом центре Ставрополя, на Крепостной горе, есть даже своя «воздушная набережная». Тот, кому доводится бывать здесь впервые, практически всегда ощущает присутствие «невидимого моря». А море ведь и в самом деле было. «Было, да сплыло». Двадцать миллионов лет тому назад! Все, что осталось от него, – рельефы и ландшафты, песок и осадочные породы. А еще — окаменевшие раковины и кости «допотопных животных» в геологических пластах, шероховатый и пористый камень-ракушечник. Он возник из отложений древнего моря, плескавшегося над просторами теперешних ставропольских степей. По сию пору на поверхности известняковых плит виднеются раковины доисторических моллюсков, а на сколах попадаются окаменевшие кости китов и тюленей. Камень-ракушечник подобен летописи, на страницах которой запечатлены эпические происшествия самого отдаленного прошлого. Из этого во всех отношениях необыкновенного материала когда-то и был построен губернский город Ставрополь-Кавказский…

Большинство горожан практически ничего не знают о том, как создавалась здесь эта изумительная каменная архитектура. Мы привыкли воспринимать ее как что-то обыденное, само собой разумеющееся. Однако попытка отыскать в любом другом провинциальном городе такое же количество старинных домов из камня-ракушечника едва ли увенчается успехом. В этом смысле Ставрополь поистине неподражаем!