Этнические грузины, проживающие в России, объявлены агентами российских спецслужб

- Давай, вставай, ­ потянула я уже серьезно.

Рыдания мгновенно затихли. Из­под руки вынырнула растрепанная мокрая голова:

­ Ир, ты?

­ Томка? А ну поднимайся! Чего ты ревешь?

­ Хочу и реву, ­ буркнула она, но на ноги встала.

Оглянулась на кучку любопытствующих, рявкнула на них — распугала. И быстро пошла к крану с водой. Умылась. Глотнула технической водички и быстро потопала к кафе. Я потащилась следом. Сели. Припали к холодной газировке. Я вспоминала, когда же мы виделись последний раз? Наверно, лет пять назад. Или больше? Они с Зауром только что вернулись от его матери из Грузии, пышно проставлялись за десятилетие совместной жизни. Пили тогда много и радостно. Что сейчас?

­ Ну, что смотришь? ­ прервала затянувшееся молчание Томка. ­ Заур пропал...

­ Где, что, почему? ­ посыпались из меня вопросы. ­ И почему ты решила отмечать сей трагический момент на рынке?

­ Да земляка встретила, Заур с ним поехал. Этот вернулся, а мой... где­то сгинул.

­ Да подожди ты его хоронить. Расскажи толком.

Толком не получилось. Но если «причесать» торопливые фразы Тамары, получится следующее.

...Заур, как и в прежние времена, часто мотался в Грузию. Из Ставрополья возил туда зерно, семечки подсолнечника. Назад привозил электрооборудование, которое «распихивал» по торговым точкам или бартером отдавал тем же фермерам, у которых покупал семечки и зерно. Что было с документами, что без документов, Томка и не выясняла. Приносит муж деньги домой — вот и хорошо.

А если уж совсем честно, Тамара даже сумму знала, которую Заур платил за колонну из пяти­шести большегрузных автомобилей. Каждый раз то тысячу долларов выкладывал, то две за каждую из машин. В зависимости от груза. Деньги забирали грузинские пограничники. Или, как их там, по­правильному — сотрудники пограничной полиции МВД Грузии.

А если уж говорить всю правду, то Томка знала и фамилии тех, кому Заур отдавал деньги. Арабули, Пиранишвили, Циклаури, Мегерашвили... Знала и то, что таких, как ее Заур, человек тридцать. И все они платят этой четверке.

...Так, а это уже интересно. Совсем недавно именно эти фамилии мелькали в СМИ. Нашла. «Суммы в размере от $10 до 15 тыс. передавались пограничникам, включая лично Арабули, — вице­полковнику пограничной полиции МВД Грузии, начальнику 7­го Управления ПП в Казбеги, его заместителю по оперативной работе Пиранишвили, а также начальникам смен таможенного поста Циклаури и Мегерашвили.

Место службы на грузинском пункте пропуска было неспокойное. Обычно на таких должностях начальники быстро «прогорали». Кроме того, раньше здесь существовала обычная для Грузии ротация, когда с приходом нового начальства на «хлебные» места назначались родственники и приближенные. Но Арабули везло — местные жители рассказывали, что этот «предприниматель» работал на пункте пропуска продолжительное время», ­ так описывает ситуацию информационно­аналитическое сетевое издание «Сегодня. Ру».

...Иногда, продолжала откровенничать Томка, Заур, возвращаясь из поездки, ругался страшно. И денег вовсе не привозил. Говорил, что «вытрясли все до копейки». Кто? ­ недоумевала жена. «Разведчики, мать их...», ­ отвечал Заур.

...Эту информацию подтверждает другой сайт ­ «Секретные материалы России». «Интересно, ­ пишет он, ­ что время от времени на пункте пропуска появлялись разведчики из отдела МГБ Грузии из приграничного селения Казбеги, чтобы «подкормиться». И тогда размер взятки автоматически повышался на $100 за одно транспортное средство. Эта «кормушка» приносила такой действенный теневой доход, что ее хотел взять под свой личный контроль военный прокурор Грузии Бадри Бицадзе — супруг экс­спикера парламента Грузии Нино Бурджанадзе, переметнувшейся ныне в лагерь оппозиции. Бицадзе, охочий до денег, не раз предлагал грузинским пограничникам выплачивать ему «вознаграждение» в размере от 10 до 25 тыс. долларов в месяц за «невмешательство» в оперативно­служебную деятельность пограничной охраны, но каждый раз наталкивался на непонимание и сдержанную ярость. Дело в том, что аферистов курировал тогда лично Михаил Саакашвили».

...Уже гораздо позже, когда мы праздновали возвращение «исчезнувшего Заура», который ездил отнюдь не в Грузию, как подумала Томка, а всего­навсего в Новопавловск «за семечкой», разговор опять вернулся к этой теме.

­ Может, ты «заливаешь», ­ спросила я, ­ что разведчики там светились?

­ Ага, «заливаю», а то я их не знаю в лицо. Можно подумать, что их никто в лицо не знает. Приедут. Сядут прямо на посту в белой «Ниве». Курят. Ни с кем не разговаривают. А погранцы пальцами показывают: сто давай. И давали. Что еще оставалось делать?

Заур говорил, что даже подумать об ослушании ни он, ни его коллеги не могли. Все знали, что Арабули — человек не просто жестокий, а очень жестокий, несмотря на приклеившуюся к нему кличку Лизун.

­ Лизун ­ чистой воды наци, ­ говорит Заур. ­ Сам он тушинец из горного села Сно. И весь состав погранперехода — из его села. Поговаривали, что он вот­вот уедет в Тбилиси — мы радовались: наворовался — и в столицу. Нет, остался. Хотя слухи были, что не все деньги ему идут, кому­то наверх отдает.

­ Послушай, но погранпереход на Ларсе закрыли года три назад. Да и фуры ты в Грузию теперь не гоняешь. Что Томка так убивалась? ­ спрашиваю Заура.

Он долго молчит. Потом, махнув рукой, произносит:

­ Чего уж скрывать, так и так уже все знаешь. К матери моей прошлой осенью приходили.

­ К матери? Она же у Бога на закорках живет — в село не всякий месяц проедешь...

­ А вот проехали, значит, полицейским(?) понадобилась. Спрашивали, когда я приеду. Вот Томка и решила, что я домой подался.

Его матери так и не сказали, зачем нужен сын. Заур еще раз вздыхает:

­ Мне туда, кажется, дороги нет...

И вправду: судя по СМИ, все этнические грузины, проживающие в России, объявлены агентами российских спецслужб. Странны дела твои, господи!