Вот приедет Катенька...

Екатерина Васильевна чуть ли не каждый день измеряет себе талию, делает питательные маски, придирчиво изучает мимические морщинки, которые появляются у нее от смеха: на редкость смешливый человек, за что ее и любят многочисленные знакомые. Она их попросту не обременяет своими жалобами и проблемами, хотя это вовсе не значит, что их у нее нет. Есть.

Живет Катя на два дома, в Петербурге и в Ставрополе. Здесь у нее мать, Ольга Андреевна, там — муж и сын с семьей. Работа в торговой системе позволяет кататься «туда­сюда», а раньше, когда работала библиотекарем, приезжала только в отпуск. Есть еще у Кати брат­инвалид, живущий с матерью на одной лестничной площадке. Мать очень любит Катю и живет лишь мыслью: «Вот приедет Катенька ­ и все будет хорошо...». Однако с каждым разом эти приезды расстраивают мать все больше...

Лет 30 назад Екатерина Васильевна, тогда еще действительно юная и прекрасная, уехала в Северную столицу, поступила в институт, вышла замуж, родила сына. Все начиналось вполне разумно. Да, коммунальные условия, но что же делать. Впрочем, у мужа тоже коммуналка и скандальные соседи, он приходит к жене как гость, любящий трех ее кошек...

Однажды Катя приехала в Ставрополь какая­то загадочная. Брат собрал своих интеллектуальных друзей, и Катя неожиданно их «сразила». Лихорадочно, с нескрываемой страстью стала посвящать в теорию и практику трансцендентной медитации — тогда уже знаменитой в Америке и Европе ТМ. Земляки явно не были готовы к такому преображению, и Катя втайне торжествовала. Ну, конечно, разве могут в провинции оценить гений отца­основателя Махариши Махиш Йоги?! А вот она оценила, да ведь и повезло, что деятели мирового правительства ТМ, чьи офисы расположены в пяти швейцарских особняках, открыли в Москве и Петербурге свои филиалы, куда повалили толпы страждущих «приобщиться».

Это было в разгар перестройки. Обучение проходило в два этапа, и Катя так старалась­волновалась­напрягалась, что заработала себе язву желудка. Зато ей присвоили «индивидуальную мантру» и уже вскоре дважды в день она в позе лотоса распевала ее на рассвете и перед сном. Через несколько лет сын Денис скажет своему ставропольскому дяде: «Мама так противно воет, что тоска берет, мне даже за нее стыдно». В общем, в двух семьях крайне болезненно восприняли ее увлечение. Хорошо еще, что не знали, сколько семейных денег было брошено на поддержание «мирового правительства». Не знала и Катя, что ТМ признана в мире тоталитарной сектой со всеми вытекающими обстоятельствами. Да она уже и не способна была принять к сведению какие­либо аргументы. «Там потрясающие люди, ­ говорила она, ­ святые, добрые, у нас таких просто нет». И ей очень хотелось взлететь, как это уже якобы происходило с другими адептами. «Представляешь, ­ рассказывала она брату, ­ стоит однажды одна из наших на остановке с арбузом в руках и вдруг как поднимется над землей на два метра, мне бы так». Брат искренне не понимал: «Христос хоть смерть принял, чтоб люди стали добрее, а эти... с арбузами...» «Да ты не понимаешь, ­ горячо убеждала его Катерина, ­ там, где появляются группы ТМ, уменьшаются преступность, заболеваемость, смертность. Они поют свои мантры ­ и все вокруг становятся счастливее...».

С тех пор прошло лет пятнадцать. За это время Катя перепробовала множество экзотических методик. Она вообще постоянно «лечилась». К медитации добавились матрицы — тоже нечто знаменитое и великое. Был период увлечения американскими БАДами, текстами Сытина, биорезонансной терапией. Трудно поверить, но Катя взяла стотысячный кредит и купила какое­то «чудесное» биокресло­кровать. Потом появился некий академик Фролов, который на примитивнейшую резиновую ленту спортивного назначения наносил свою «божественную» энергию и продавал по три тысячи рублей за метр! Восхищенная Катя смеется: «Так это почти бесплатно, если учесть, что срок действия освященной резинки сто лет!». Все ее деньги уходят на приобретение подобных «технологий». И, конечно, она очень любит делать родным подарки из своих запасов. Приезжая домой, вдохновенно обвязывает маму резинками Фролова, золотыми и серебряными матрицами, капает в чашку какую­то сверхчудесную каплю... «Уж лучше бы ты, ­ сказала как­то мать, ­ дала мне вместо этих цацек деньги». Но добрая, веселая Катя хочет быть доброй только на своих условиях.

Периодически она отправляется на многолюдные корпоративные сборища, где «профессора» и «академики» обучают своих последователей новым, еще более чудодейственным методикам, что завершается их неизбежным приобретением ­ за немалые, разумеется, деньги. «Я бы давно уже не ходила, ­ убеждает себя и других Катя, – если бы не эти люди, спасающие тех, кого не может спасти медицина». Кстати, она часто «бегает на томограф и узи», где обнаруживаются новые опасные диагнозы, и машина под названием «товар­деньги­товар» благополучно крутится­вертится...

Брат Кати, наблюдая за сестрой и другими любителями острых целительных ощущений, пришел к выводу, что эти новомодные фирмы по своей сути весьма и весьма напоминают разного рода пирамиды и секты, которым люди добровольно жертвуют любые средства. И, что совсем уж печально, у хорошей Кати незаметно, но верно распадается семья: кто же согласится с тем, что такие деньги бестолково и бессовестно уходят из дома?..

Так что же делать? ­ спросит читатель и сам же, вероятно, ответит, вспомнив о том, как легко всякого рода дельцам заполучить и лицензии, и сертификаты, и «международное признание», и благожелательную прессу... Впрочем, пресса нередко честно предупреждает и объясняет кто есть кто, вот только не все хотят услышать. Лично мне приходилось писать о двух женщинах, ставших жертвами БАДов и «чисток»: они, бедные, умерли, обе.