В Зеленокумске четыре года не могут раскрыть убийство

Убийство

Поздно вечером 24 июля 2005 года четверо жителей Зеленокумска: Александр Чернов, Константин Третенко, Алексей Мельниченко и Алексей Котенко «расслаблялись» в небольшом кафе «Анастасия». Как иногда бывает, между двумя из компании – Черновым и Третенко – разгорелась ссора, переросшая в небольшую потасовку: у Чернова оказался разбит нос, а у Третенко – расцарапана рука. Причем приятели тут же, утерев «боевые раны», помирились, в честь чего и было решено выпить «мировую». Поскольку кафе уже закрывалось, распить бутылку вина четверка решила на лужайке в десяти метрах от заведения.

– Когда «мировая» была распита, я почувствовал, что на сегодня возлияний хватит, и, попрощавшись, отправился домой, благо что от кафе до моего двора не более сотни метров, – рассказывает А. Чернов. – Свой автомобиль, не желая садиться пьяным за руль, я оставил возле кафе и забрал машину только утром. Остальные же, с кем я «праздновал», остались около «Анастасии».

На следующий день выяснилось, что один из четверки – К. Третенко – домой с «банкета» не пришел. Напрасно поискав его по всем знакомым и друзьям, 26 июля 2005 года семья Третенко обратилась в правоохранительные органы с заявлением об исчезновении Константина. Чернова, Мельниченко и Котенко неоднократно вызывали в милицию, однако они ничего определенного пояснить не смогли: дескать, пошел Костик от кафе домой, а куда его занесло – Бог ведает. Поскольку признаков того, что Третенко исчез не по своей воле, не усматривалось, 03.08.05 райпрокуратура вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Однако вскоре события приняли иной поворот. Седьмого августа 2005 года Алексей Мельниченко и Алексей Котенко сообщили в компетентные органы, что были свидетелями, как во время злополучного «банкета» после распития «мировой» Константина ударом топора по голове убил Александр Чернов. Череп жертвы раскололся, фонтаном брызнула кровь. Тогда Мельниченко и Котенко выбили орудие преступления из рук Чернова, однако, по их словам, Костику помочь было уже нельзя – он умер. Потом, испугавшись за свои жизни, Мельниченко с Котенко почему–то пустились наутек. Убегая, слышали, как записано в материалах уголовного дела: «характерные звуки, когда разрубают тело человека». В милицию, как поясняют, обратились спустя две недели после увиденного, потому что боялись мести Чернова.

В отношении А. Чернова было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство», он был задержан в тот же день, когда было получено «признание» Котенко и Мельниченко, и через два дня заключен под стражу по решению суда. Следствие шло почти год, но ни трупа, ни орудия убийства, ни иных прямых улик, доказывающих факт убийства, тогда следствие не нашло. На том месте, где четверка приятелей распивала спиртное, были найдены несколько капель крови, принадлежащей, судя по выводам генетической экспертизы, «человеку, являющемуся сыном матери Третенко К. И.». Но, согласитесь, несколько капель крови никак не могут заменить тот «фонтан», который должен образоваться, когда человеку раскалывают топором череп. Да и происхождение этих самых пресловутых капель объяснить нетрудно, учитывая драку Чернова и Третенко. Не могу не отметить, что были опрошены несколько человек, в том числе и супруга К. Третенко, находившихся во время предполагаемой кровавой бойни неподалеку от места преступления. Но они ничего подозрительного около злополучного павильончика не видели и не слышали. Примечательно, что, когда Чернов уже находился под стражей, несколько человек дали показания, что видели «убитого» Третенко живым и здоровым уже после даты его «кончины». Несмотря на это, Советский райсуд приговорил Александра к 10 годам лишения свободы. Потерпевшим по делу был признан родной брат Константина Третенко, Сергей.

Впрочем, в декабре 2006 года приговор в отношении А. Чернова коллегия по уголовным делам Ставропольского краевого суда отменила, а дело направила на новое рассмотрение в суд Советского района. Новое судебное разбирательство длилось больше года, однако расставить все точки над «i» – было ли, собственно, убийство и, если было, то кто его совершил – не удалось. Весной 2008 года райсуд, опираясь на то, что предварительным следствием были допущены нарушения норм УПК, которые не могут быть устранены судом первой инстанции, постановил возвратить дело прокурору. В частности, в постановлении сказано: «Никаких данных о том, где находится труп, нет. То, что труп Третенко Чернов скрыл в неустановленном месте, является лишь предположением органов предварительного следствия». То есть прокуратуре предписывалось представить суду прямые улики инкриминируемого Чернову преступления. Тогда, дескать, и можно будет решать, виновен он в убийстве или нет.

Покушение

Осенью прошлого года дело в отношении Александра Чернова было вновь направлено в суд. И хотя никаких новых существенных обстоятельств по делу установлено не было, ни подсудимый, ни свидетели своих показаний не меняли, обвинялся Чернов на этот раз в... покушении на убийство Константина Третенко. (Сразу оговорюсь, что местонахождение К. Третенко до сих пор так и не установлено).

На мой взгляд, в деле о покушении много странностей. Во–первых, направляя в суд обвинительное заключение по обвинению Чернова в покушении на убийство, следствие не удосужилось процессуально оформить документы, из которых было бы видно, по каким причинам была совершена переквалификация со статьи «Убийство» на статью «Покушение». То есть, если следовать логике УК РФ, сейчас Чернов обвиняется в том, что намеревался убить свою жертву, но преступление им не было доведено до конца. И, следовательно, Константин Третенко... жив! Но ведь свидетели Мельниченко и Котенко продолжают утверждать, что удар, нанесенный топором, раскроил череп жертвы (причем показания Мельниченко проверялись на детекторе лжи, и полиграф зафиксировал, что Мельниченко верит в то, что говорит). Остаются в их показаниях и утверждения о том, что, убегая, они слышали, как Чернов продолжал рубить тело. Вряд ли после такого «угощения» человек может выжить. А если и выжил – то есть преступление не доведено до конца, то тогда где же он? Во–вторых, почему потерпевшим по делу о покушении, как и по предыдущему делу об убийстве, значится Сергей Третенко, а не Константин? Ведь УПК РФ гласит, что «потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред».

Справка

Кроме показания свидетелей, гособвинение приводит в качестве доказательства по делу справку о результатах опроса подозреваемого А. Чернова с использованием полиграфа. Она–то вызывает много вопросов. Вывод «детектора лжи», цитирую обвинительное заключение, таков: «Обследуемый фигурант обладает оперативно–значимой информацией по факту убийства Третенко К. И. и является непосредственным исполнителем данного убийства». Но эта справка вызывает очень много вопросов. Во–первых, возник сей документ, датированный 10 августа 2005 года, в материалах уголовного дела только осенью 2008 года. Где же он был раньше? Сторона обвинения объясняет «долгий ящик» халатностью милиции – дескать, сотрудники Советского РОВД «забыли» о существовании этой справки и вспомнили о ней только через три года. Кроме того, прохождение экспертизы на «детекторе лжи» – дело сугубо добровольное. Поэтому у исследуемого берут так называемое заявление о добровольном согласии на «эксперимент» – без него, в общем–то, экспертиза недействительна. Так вот, документа о согласии Чернова на проведение опроса на полиграфе следствие не предоставило. Во–вторых, существуют определенные правила оформления подобных «справок о результатах опроса на полиграфе». В частности, в подобных документах должно быть указано, кто является инициатором исследования (следователь, руководитель следственного органа или органа дознания и т.д.); в документ обязательно вносятся сведения об эксперте: имя, фамилия, отчество, должность, образование, стаж работы, квалификация, подтверждающая право производства подобной экспертизы (т.е. номер свидетельства, где, когда и кем выдан сей документ). Так вот в случае с «черновской справкой» в соответствующей графе вместо подробных данных об эксперте стоит только «№ 312». Справедливости ради надо заметить, что человека, скрывающегося под № 312, гособвинение в суд представило – это, как записано в обвинительном заключении: «специалист (без уточнения профиля специализации. – Ю. Ф.) ГУВД по СК Александр Смирнов», который заявил, что особых подробностей исследования с Черновым он не помнит, но раз справка есть, значит, была и экспертиза.

Но, как утверждает сам Чернов, в указанный в справке день никаких исследований на полиграфе с ним не проводилось.

– Я проходил экспертизу на полиграфе, – рассказывает он, – но это было не 10, а 23 августа 2005 года. Проводил опрос эксперт Владимир Кузь, и, по моим данным, результаты проведенной им экспертизы говорили о моей непричастности к убийству Третенко. Однако документы о выводах экспертизы, проведенной Кузем, почему–то в материалах уголовного дела отсутствуют. А эксперта Смирнова я увидел впервые только на суде...

Впрочем, даже документ, подписанный «номером 312», гласит: «Результаты опроса не могут использоваться в качестве доказательства и носят вероятный характер». Однако гособвинение трактовало справку именно как доказательство по делу.

Предположения

И еще один нюанс: и показания свидетелей Мельниченко и Котенко, и справка эксперта Смирнова говорят о том, что коли Чернов и совершил преступление, то это было именно убийство, а никак не покушение. Так что суть обвинения противоречит обстоятельствам дела. Такой же вывод сделал, ознакомившись с обвинительным заключением в отношении Чернова, Уполномоченный по правам человека в Ставропольском крае Алексей Селюков: «В приведенных в обвинительном заключении доказательствах речь идет именно об убийстве, а не о покушении на убийство». Но, напомню, за убийство Чернова уже судили, результат известен.

Теперь известен результат и по делу о покушении – Советский райсуд вновь возвратил дело на доследование, поскольку гособвинение в очередной раз не смогло убедить Фемиду в своей правоте. Гораздо логичнее, как мне кажется, в этом случае было бы вынести Чернову оправдательный приговор за недоказанностью вины. Но у районного суда на этот счет, видимо, свой взгляд. И поэтому, пока будет длиться очередное доследование, А. Чернов все также будет находиться на подписке о невыезде в статусе подозреваемого по тяжкому уголовному преступлению. А такой поворот событий его не очень–то устраивает.

– Сколько же можно играть в этот «пинг–понг?», – сокрушается Чернов. – Почти четыре года меня следствие обвиняет в кровавом душегубстве, а доказать вину не может. Жить с клеймом вечного подозреваемого и подсудимого слишком тяжело – вся моя жизнь пошла наперекосяк и просвета пока не видно. За плечами уже три судебных процесса, выдержу ли четвертый, не знаю...

Еще тяжелее, думаю, в этой ситуации и родственникам Константина Третенко, которые вот уже без малого четыре года находятся в неведении, мертв или жив их родной человек. Если жив, то где он сейчас и по какой причине оставил семью? А если мертв – кто его убийца, который до сих пор не понес заслуженного наказания. Ведь до сих пор остается неясным, что же на самом деле произошло 24 июля 2005 года около зеленокумского павильона «Анастасия».