Профессия - чабан

Профессия эта, в общем-то, знакома с детства каждому сельскому парню в Дагестане, там принято держать дома десяток-другой овец да несколько коров. С таким-то опытом математик сразу же попал в передовики – и ягнят, и шерсти получал побольше, чем многие другие. По итогам года насчитали ему хорошую добавку на заработанный рубль.

А когда на сцене колхозного Дома культуры ему по итогам социалистического соревнования торжественно вручили невиданный тогда дефицит – импортный магнитофон, учитель решил поработать еще годик-другой. Но призов выдавали все больше и больше, были они все ценней, и детворе вся эта «музыка» очень нравилась. В конце концов, перевез в Приманычье жену Нурисат, шестерых детей, купил дом в селе, и сейчас чабанский стаж Магомеда уже подбирается к 20 годам.

Правда, овцеводство теперь перестало быть той золотой жилой, что заставляла людей бросать семьи и уезжать на заработки. Чабанов, скорее всего, держит привычка. И надежда на то, что все еще изменится к лучшему. В этом году Магомеду дали новую отару, целиком сформированную из ярок.

Главный зоотехник сельхоз-артели «Родина» Дмитрий Баранов часто наведывается на овцеферму, особенно во время окота: первокотка считается самым сложным поголовьем. Нередко молодая «мамаша» отказывается кормить новорожденного ягненка, не понимая, почему он за ней бегает. Для таких целей кошару застраивают клетками небольших размеров – примерно квадратный метр: так что неопытной «матери» бежать некуда. А еще привязывать приходится и на бок заваливать, и держать, пока малыш не насытится. Вот так материнский инстинкт и заставляют пробуждаться. Когда овцематка смирится со своим положением, через несколько дней ее из одиночной клетки переводят в оцарку – этакое общежитие на десяток голов. Потом уже формируются сакманы покрупней.

- Нынешняя зимовка была одной из самых благоприятных, - рассказывает старший чабан М. Багадзиев, - лето хоть и выдалось необыкновенно засушливым, кормов нам завезли в достатке.

В хозяйстве, несмотря на финансовые трудности, не отказались от орошения. По словам председателя хозяйства Виктора Скибы, за одну только электроэнергию в прошлом году пришлось заплатить более четырех миллионов рублей, да за горючее – почти двадцать. В некоторых сельхозпредприятиях уже и забыли, что такое орошение, трубы разворовали, на металлолом сдали, а здесь стабильно действуют 17 поливальных установок «Фрегат», и профессия поливальщика очень даже престижна. Без воды столько сена, силоса, сенажа ведь не заготовишь.

Главный зоотехник Д. Баранов дает полный расклад запасов: на каждую овцеводческую точку с осени завезли по 170-200 тонн сена – с богарных участков и поливных.

- Второй год сеем специальный кормовой сорт пшеницы, косим на сено, - говорит он, - едят ее животные с удовольствием. Есть и еще один секрет – закупили на сахарном заводе патоку – она помогает овце зимой получить, так сказать, энергетическую подпитку.

Только на ОТФ Магомеда Багадзиева патоки скормлено две тонны. Эту сладковатую массу разводят водой и смачивают ею обыкновенную солому. Может, отсюда и пошло выражение «Дома и солома едома». Между прочим, в советские времена патока была обязательным компонентом в рационе овец. Другое дело, тогда она не считалась дорогостоящим продуктом. Но, как убедились в «Родине», затраты себя окупают, председатель и зоотехническая служба уже планируют обеспечить «десертом» овцематок и на следующую зимовку. Чабаны такие планы очень даже приветствуют.

На ферме Магомеда окот уже завершен. От первокотки ждать рекордных показателей, конечно, нереально, но все равно 113 ягнят от 100 овцематок – прекрасный результат. В прошлом году родилось значительно больше - отара была другая. Молодняк получился крепенький, развивается нормально, но специалисты говорят, что главное - даже не получить приплод, а сохранить его. Сейчас молодняк вышел на поля – майская трава считается целебной, и барашки быстро набирают вес.

Впрочем, за взрослым поголовьем тоже глаз да глаз нужен: вот минувшей зимой выбежал чабан среди ночи на лай собак, смотрит – стая волков свирепствует. Шесть овечек растерзали, еще столько же ранили. Наутро снег в базу был алого цвета, собаки – не какие-нибудь дворняги, а мощные кавказские овчарки – стыдливо опускали морды, пряча глаза: волка никакой пес не берет. Только местные охотники для них угрозу и представляют – собираются мужики в группы, гоняют хищника в лесополосах, сидят в засадах на кошарах, а то и на озимом поле иногда удается его выследить.

- Каждого, кто добыл волка на нашей территории, - говорит Виктор Скиба, - мы стараемся отблагодарить – ему полагается живая премия, этой зимой на поощрение удачливых стрелков ушло почти три десятка овец.