Просветление, надежда…

Я круг очертил. Черепаховый панцирь
Мне впору пришелся. Надежен. Удобен.
Мой дом – моя крепость. А что было раньше?
А раньше… Я раньше был как на ладони.
Не ломятся в двери – дверям не сломаться,
Мой комнатный садик прекрасно ухожен.
Поставлен диагноз? Ищите лекарство.
Надеюсь, мне это лекарство поможет!
«Я мог быть… хорошим и другом, и братом,
Примерным отцом замечательных деток,
Уехав, я мог бы вернуться обратно,
Но в кассе уже расхватали билеты.
Я мог бы все силы направить во благо
Любимой. Любимой во благо любое.
Но крик мой, забитый истошной дворнягой,
Сорвался и смолк, не услышан за воем.
Я мог быть героем времен и народов.
Могло бы цвести и греметь мое имя.
Спускались закаты, всходили восходы,
А ночи и дни оставались пустыми.
Я мог бы взвалить эту землю на плечи
И ношу свою уберечь от крушенья.
Я мог бы…»
Но мне от лекарства не легче.
Земля остывает, замедлив вращенье.
Мне надо скорее впрягаться в оглобли
И в путь собираться, пока не стемнело.
Чтоб эту бесплодную фразу «я мог бы»
Я смог заменить на другую – «я сделал».

***

Не вспыхнет в сознанье
Тот день, не опознанный мной,
Когда в ожиданье
Купели с водой святой
Сосок материнский ловлю,
А может быть, сплю…
А второе крещенье мое без воды.
На песке ноги вяжут узоры-следы.
Вся дорога, как долгий парчовый отрез.
Мы легки, мы идем без иллюзий и без
Ожиданий нелепых, удачи с небес.
Азиатская тишь. Азиатская даль.
Под горячей рукою холодная сталь…   
На стволе мягкий матовый отблеск луны.
Мои нервы сейчас, как курки, взведены.
Вот и я прикоснулся к ладоням войны.
Дан приказ отдыхать по пятнадцать минут.
Только нервы не сразу позволят уснуть.
Не для всех, не для всех мы пришлись ко двору.
Вновь какую-то тень на прицел я беру.
У луны на прицеле лежу на ветру.
Азиатская даль. Азиатская боль.
Этот день навсегда остается с тобой.
Остается дороги парчовый отрез.
Остается прицела холодный разрез.
Остается луна незнакомых небес.

***

Воздух пахнет пряно –
С примесью бензина.
Из Афганистана
Друга увозили.
Небо голубое –
Чисто, как нарочно.
Знаешь, что такое
Цинковая почта…
Мир другой, не прежний.
Скомканные ночи.
Это ад кромешный –
Цинковая почта.
Этот груз почтовый
Смехом был, глазами.
Жестом был и словом.
Стал теперь слезами.
Вытянулась пуля.
В грудь засела прочно.
В август – из июля –
Цинковая почта.
Дни мои и ночи,
Сам я где-то между…
Цинковая почта – 
долгий ад кромешный.
Даль Афганистана
Ветры просквозили.
Воздух пахнет пряно –
С примесью бензина.

***

Что ж я себя травлю.
Водкой травлю бессовестно.
Снова растет, как флюс,
Злая моя бессонница.
В пригоршне пепел дня.
По ветру б этот пепел!
Но облетел меня
За три квартала ветер.
Часто и кое-как
Штопаю дыры прошлого.
Каждый мой шаг – пустяк.
Много ли в том хорошего.
Форточку распахну –
Свежесть ночная вломится.
Может быть, всю страну
Переломала бессонница?
Я уже так привык
К звездным моим медведям.
Светит в окне ночник.
Светит в окне соседей.
Будет в достатке лун.
Рыба в морях просолится
Кончено. Хватит. Сплю…
Но не могу! Бессонница.

***

Не притворяюсь.
Не играю роль.
Ведь жизнь моя придумана не мною.
И если боль –
То искренняя боль.
И никуда не спрятаться от боли.
И если я с тобой –
То я с тобой.
На адовых кругах, как на престоле.
Ты – боль моя.
Моя святая боль.
И никуда не спрятаться от боли.

***

Если падает лист, значит, 
            были на это причины.
Или чья-то рука, 
        или просто вмешался октябрь.
Если боль входит в дом,
Если дом покидают мужчины,
Значит, что-то неладное 
                 в мире случилось опять.
Значит, были грехи,
Если было грехов искупленье.
Если выбранный нами за нас же 
страдал на кресте.
Значит, живы стихи,
Значит, слово имеет значенье,
Если песня звучит в неподкупной 
               своей высоте.
Только что-то не так.
Может, в этом и мы виноваты.
Голос смел и высок. 
               Но один в глубине тишины.
Мы спокойно живем?
Мы красивы с тобой и богаты?
А ведь наши с тобой голоса 
                   в тишине не слышны.
Частокол тишины.
Каждый звук удален и приглушен.
Занимается свет. 
              Поднимается пар от земли.
Частокол тишины.
Но срываются, падают души.
Но срывается лист. Но срывается, 
                         падает лист.

***

Испорченный почерк
Судьба ль России такова…
Ее достоинство мужское
Испепеляют жернова
Необъяснимого запоя.
Не в освежающий родник,
А в смрадный ил канавы сточной
Текут непрожитые дни,
Неотличимые от ночи.
В неверном воздухе ночном,
Непостоянном и капризном,
Так тянет выдавить окно
И поскользнуться на карнизе.
Свет семицветною дугой
Судьбу удачную пророчит…
Понятной вытянусь строкой,
Хоть вдребезги испорчен почерк.