Осудить легко. Понять - труднее

Речь – о бабушке, которая заменила своим внукам еще и мать, которая ушла из жизни. Так почему же при живых и здоровых пяти внуках любимая ими, дорогая Лидия Михайловна оказалась без их заботы и внимания? Почему сейчас внучка с негодованием обрушилась с обвинениями на тех, кто в отличие от нее и еще четырех внуков ухаживал, смотрел за ней, терпел ее «скверный» характер, о котором не раз говорила социальным работникам и сама Вера Владимировна?

Нам понятно ее эмоциональное состояние. Мы искренне выражаем соболезнования по поводу кончины Л. Ермолаевой. Но мы не можем согласиться с тем, что «человек умер от голода» по вине сотрудников Ставропольского центра социального обслуживания населения. У нас есть официальные документы, подтверждающие, что смерть Л. Ермолаевой наступила в результате острого нарушения мозгового кровообращения. И в дополнение к этому есть свидетели (соседи), которые помогали выносить в мусорный контейнер пропавшие продукты из холодильника умершей.

Строки из письма Веры Владимировны: «На шестой день после смерти бабулю нашел внук…» - недостоверны, поскольку у нас есть сведения, что 12 ноября внук вызывал скорую помощь и милицию, и судебно-медицинский эксперт установил дату смерти – 10 ноября.

Листая дневник социального работника С. Какаловой, мы с удивлением отмечаем, что до приезда внучки в отпуск в августе этого года клиентка заказывала разнообразные продукты питания, включая и мясные, и фрукты. После ее отъезда этот набор оскудел до двух нарезных батонов (после каждой покупки стоит запись социального работника и подпись клиентки). За этот период есть лишь единичная запись, что сотрудник центра приносила курицу и колбасу.

Несомненно, многие, прочитавшие письмо внучки примут сторону автора. А как же иначе? Ведь такая замечательная и трудолюбивая женщина, которая перенесла тяготы жизни, оказалась вдруг брошена социальным работником на произвол судьбы. Однако, уважаемые читатели, прежде чем вы осудите «бездушного социального работника», мне бы хотелось подробнее рассказать о самой Лидии Михайловне. Правило «или хорошо – или ничего» придется отбросить, поскольку мы будем говорить о живых. В нашем центре она находилась на постоянном обслуживании с 2002 года по 23 октября 2007 года. За этот период ее обслуживали пять социальных работников, и все ее не устраивали. Наша клиентка не церемонилась с сотрудниками центра. Она не выражалась нецензурной бранью – она ею разговаривала! К большому сожалению, часто и клиенты, и их родственники воспринимают наших сотрудников как «домработниц», «хожалок», «уборщиц», но никак не специалистов, работающих в государственном учреждении.

В. Грызлова обвиняет нашего сотрудника в том, что она оставила старую больную женщину на произвол судьбы. На основании чего делаются такие выводы? А между тем запись в дневнике социального работника такова: «Клиентка потребовала вернуть ключи от квартиры, порвала договор на дополнительные услуги и потребовала другого социального работника». Под этой записью стоит подпись покойной.

Социальный работник в служебной записке доложил о случившемся заведующей, которая, в свою очередь, позвонила Лидии Михайловне 24 октября и предложила другого сотрудника, на что получила категорический отказ и желание обслуживаться только у конкретного человека. Желание это выполнить не представлялось возможным, поскольку этот сотрудник обслуживает другой, достаточно отдаленный участок.

В письменном виде наш центр уведомил Лидию Михайловну об этом (письмо № 01-18/675 от 25.10.07). В тот же день заведующая отделением в очередной раз позвонила клиентке и предложила другого социального работника. Но был получен категорический отказ. Приказом № 284-од от 25.10.07 Л. Ермолаева была временно снята с обслуживания до принятия ею определенного и конкретного решения.

Потеря родного и близкого человека – большое горе. Повторюсь, письмо в редакцию, пронизанное любовью к бабушке, не оставит никого равнодушным. Но как часто мы говорим о любви живым? Как часто мы звоним близким, чтобы узнать об их здоровье? Интересуемся у «чужих» проблемами тех, кого мы оставили? Не хочу обсуждать, почему Вера Владимировна за две недели до 10 ноября (дата смерти, констатированная судебно-медицинским экспертом) не поинтересовалась здоровьем Лидии Михайловны. 79-летняя женщина страдала гипертонической болезнью, и никто из пяти внуков за эти дни не позвонил ей и не обратился к нам за разъяснением: почему же к ней не приходит социальный работник? Зато все обвинения «повесили» на нас…

Осудить легко – понять всегда труднее. Трудно понять, как социальный работник выживает на свою мизерную зарплату, какую эмоциональную нагрузку приходится ему переносить, чтобы угодить полутора десяткам пожилых клиентов, которые редко – увы – обладают ангель-ским характером.

Проблем, конечно, хватает. Есть и нарекания в нашу сторону. Однако больше благодарственных писем, в том числе написанных ослабевшими руками людей, прикованных к постели. От их слов веет теплотой и признательностью. Это дорогого стоит. И поверьте, что нет для нас ничего важнее и дороже, чем видеть, как нашему клиенту удается вместе с нами справиться со своими проблемами. Это означает, что нами еще один день прожит не зря.

Поддавшись эмоциям, я действительно сначала хотела уволить социального работника и вынести выговор заведующей отделением. Однако, разобравшись во всех деталях данного инцидента, я изменила свое решение и не допустила, чтобы пострадали ни в чем не повинные люди – те, кто выполнял вместо В. Грызловой долг перед ее родным человеком.

Что до обращения Веры Владимировны в прессу, то мы заинтересованы в такой публикации не меньше ее. Быть может, в результате в нашей стране очереди на обслуживание в центрах СОН начнут уменьшаться, поскольку дети и внуки не будут перекладывать свой дочерний и сыновний долг на плечи государственных учреждений социального обслуживания.