Александр СОКУРОВ: Я не кинематографист по природе

- Фестиваль «Золотой витязь» имеет православную направленность. Во многих ваших фильмах эта тема тоже присутствует…

- Любое совмещение художественного труда и религии очень трудно. Я стараюсь, чтобы это было более сокрыто и более нейтрально. Я не хотел бы, чтобы критериями содержательного или нравственного качества произведения было вероисповедание или вообще религиозные мотивы. Я самый обычный человек и живу самой простой жизнью. И все мотивации моих поступков – мотивации обычного человека и не имеют ничего общего с божественным. Мне еще расти и расти до этого.

- Но вероисповедание художника выходит через поэтику: все равно видно в образах, последовательности, выстраивании кадров. Многие считают, что ваши первые фильмы были наполнены более «азиатским» восприятием жизни, а поздние более православным. Что вы сами об этом думаете?

- Отвечу просто: фильм «Мать и сын» был удостоен премии Папы Римского «Третье тысячелетие», я получал эту награду в Ватикане. А картина снята в России. Не католиком. И в России ее никто не заметил. А Папа Римский смотрел ее несколько раз, он пригласил меня для личной беседы.

Вероисповедание, религиозность - очень интимные вещи. Если человек в кино начинает кричать о том, что я такой и эдакий, это некорректно в первую очередь к самому себе. Традиции, в том числе религиозные, во всех конфессиях - внутреннее дело человека. Поэтому, чем скромнее оно выражается, тем достойнее выглядит. Все же задача искусства в том, чтобы объединять даже очень разных людей, а не в том, чтобы делить их на конфессии. Поэтому искусство должно быть деликатным, в первую очередь в контексте религий.

- У вас есть любимые актеры, которых вы предпочитаете снимать?

- Во-первых, я люблю снимать умных людей, внутренняя красота которых совершеннее внешних признаков.

- Как вы это определяете?

- Сердце подсказывает, наверное. Кого я люблю? Очень люблю Катю Васильеву. Великолепная Маша Миронова - просто блестящая актриса… Галина Волчек - выдающаяся актриса.

- Вы назвали женщин-актрис. А есть мужчины-актеры, которые вам интересны?

- Ну, Ульянов - грандиозный артист был. Евстигнеев, которого я знал, - великий артист. Кирилл Лавров, которого я тоже очень хорошо знал. В Петербурге сейчас есть блестящий артист Басилашвили. Из людей моложе пока, на мой взгляд, никто интереса не представляет. Если мне сейчас придется снимать картину, то главную мужскую роль, возможно, будет исполнять и не актер. Что было уже не раз.

- Что вы цените в актере?

- Способность понять и почувствовать.

- А вас легко понять?

- Конечно. Очень просто.

- Вы делаете кино для мужчин или для женщин?

- В залах сидит, как правило, больше женщин. Полагаю, что это фильмы все же для них. Мужчины более инертны в художественном смысле. Поэтому надеяться, что они что-то почувствуют и поймут в области культуры - мало шансов. Но, слава Богу, женщина рожает детей, и тем самым она может передать детям какую-то трепетность и расположенность к культуре.

- Что для вас значит золотая медаль Сергея Бондарчука?

- Это большая неожиданность для меня. Моя задача была просто привезти кассету с фильмом, чтобы показать его на фестивале. Никаким другим образом это сделать невозможно - картина еще не вышла на DVD.

- Вы встречались с Сергеем Бондарчуком?

- Один раз в Берлине на церемонии «Евро-Оскар». Мы даже разговаривали довольно долго. Ранее во ВГИКе он вел мастерскую актерского мастерства. А я учился в мастерской документального и игрового кино. Я много раз видел его фильмы и уверен, что он - выдающаяся фигура мирового кино. То, что в состоянии был сделать Бондарчук, удивительно и уникально. Огромный драматический дар. Очень гармоничный человек.

- У вас есть свое отношение к современному кино?

- Как можно относиться к чашке, ложке, вилке? Оно такое, какое оно есть. Оно, слава Богу, уже определилось. Есть визуальный товар, а есть художественное произведение. Все коммерческое кино представляет собой визуальный товар, который надо показывать не в кинотеатрах, а супермаркетах.

- А что можно показывать в кинотеатрах сегодня?

- Много скопилось тем. И в мире сделано немало хороших фильмов. Но я бы предпочел все же читать, а не смотреть. За всю историю кино может быть сделано 20-25 фильмов, которые посмотреть необходимо. Зато есть пара тысяч книг, которые совершенно необходимо прочесть. Между литературой и кино я выбираю, конечно, литературу. Люблю толстые книги. Очень люблю Тютчева. Эта фигура для меня - главная. Бернса очень люблю. В свое время очень любил Томаса Манна. Потом было увлечение Фолкнером. Очень нежно отношусь к Чехову, и мне кажется, я что-то понимаю или что-то чувствую в нем. Еще Бунин, Платонов. Видите, это XIX век - русская и европейская литература. Это мое гнездо, я так думаю. Я не кинематографист по природе.

- Выбор сценария совпадает с каким-то определенным периодом вашей собственной жизни?

- Иногда. У меня есть некая папка, где лежат темы, некоторым более 30 лет. Например, фильм «Солнце» готовился 10 лет. Предпочитаю делать картины, о которых давно думаю. Случайных фильмов у меня, как правило, не бывает.

- Что побудило вас снять фильм про Ростроповича и Вишневскую?

- Любовь к этим людям. Восхищение и чувство вины. За то, что тогда, когда они нуждались в серьезной большой помощи, эта помощь им не была оказана нашим народом.

- Говорят, Вишневскую и Ростроповича объединяла большая любовь. А вы верите, что такое чувство может возникнуть между столь мощными личностями?

- Их объединил ум, талант, великое терпение и уважение друг к другу. Что и есть любовь.

- Во что вы верите?

- Трудный вопрос. Верю в мужество. Трудолюбие. Верность. Уже, видите, как много. В это я верю по-настоящему. Человек достигает всего только благодаря тому, что он совершает сверхусилия над самим собой, заставляет себя, принуждает себя. Любой результат- это победа над собой.

- У каждого вашего фильма свой мир. Какой из них вам ближе?

- Вы знаете, каждый раз он другой. Каждый раз он особенный. В каждой новой картине я другой. Вот сейчас мы сделали картину «Александра» с Галиной Павловной Вишневской в главной роли. Мы снимали фильм в Чеченской республике в июле-августе прошлого года. Он очень отличается от многих остальных картин. Поэтому благодарю Бога за то, что он дает мне возможность не повторяться. Не могу сказать, какой мир ближе. Наверное, мир добрых людей, мир людей, которые преодолевают смерть, которые не боятся смерти.

- А вы боитесь?

- Как и каждый человек, я боюсь стать обузой.

- Какую страну вы назвали бы идеальной для своих детей?

- Ту страну, где народ в состоянии признавать свои ошибки.

- Ваша скромность - это врожденное или приобретенное качество? Откуда оно в человеке такой профессии?

- От литературы. Я так много читал, что никакой гордыни, никакой амбициозности, никакого высокомерия - после того как прочтешь Фолкнера, Манна, Диккенса, Золя... - уже не остается. А когда послушаешь Шнитке или Шостаковича, то ставится окончательная точка.