И проходит, пролетает время…

6 марта широко известному не только в Ставропольском крае, но и далеко за его пределами писателю Тимофею Семеновичу Шелухину исполняется 80 лет.

Притягательность его очерков, рассказов, повестей и романов не убывает с течением времени. Потому, что Шелухин – замечательный художник, ревностный защитник родной природы, земли и людей, работающих на ней. За страницами его прозы – своеобразие личности, стиля, языка.

Между первой публикацией Шелухина – небольшим очерком 1958 г. – и недавно вышедшей очередной книгой пролегла почти полувековая историческая полоса.

Родился Тимофей Семенович в станице Баклановской. Во время Великой Отечественной войны начал работать комбайнером, в 1953-1958 годах был партийным работником, затем – редактором районной газеты «Знамя труда» и многотиражки «Колхозный путь» колхоза «Путь Ленина». В это же время руководил литературным кружком, организованным при районной газете.

С 1963-го по 2006 год издал книги: «Люди нашего колхоза», «Зарево в ночи», «Торопится солнце к человеку», «Конец Андреева детства», «Там, где лебяжьи острова», «Отчая земля», «Белокониха», «Отцова радость», «Прощеный день», «От Кубани до Чограя», «Жизнь на ничейной земле», «Как стать государем», «О чем звонят колокола». В производстве новая книга – «Февральские окна».

Обычно писатель знает себя лучше, чем критик, литературовед или журналист. С другой стороны, возможность говорить о себе у писателя ограничена и в первую очередь – неловкостью давать оценку собственным произведениям. Да и вообще, ждать от автора объяснений собственных творений – дело бесполезное. Чехов в таких случаях говорил: «Читайте мои книги, у меня же там все написано».

Известно, что писателю нужна не специальная – шахматная, музыкальная, математическая и т. д., а универсальная, образная память. Он должен помнить, как хрустел снег, чем пахло на кухне и с какой интонацией скрипела дверь… Причем фантазия здесь не поможет. Вот пример – строки из повести «Белокониха»: «Перед зарей, когда кажется, – еще больше сгущается тьма, с дальних мест прискакал ветер. Самую малость он поозоровал – прогромыхал оторванной жестью вагона, пошуршал в ворохе соломы, на ночь сюда – на табор – подвезенной для кухни, подилинькал висевшим на мажаре порожним ведром, лихо присвистнул в притороченную к бригадной водовозке воронку и с тем умчался».

Помнится, герой артиста М. Ульянова – писатель в фильме «Тема», выйдя на опушку леса, оглянулся вокруг и сказал: «Ах! Какая тишина! Неспроста Михаил Шолохов, да и другие провинциальные писатели, как Распутин, Вампилов, Проскурин, жили в сельских местах – на земле…». Мне кажется, в этом ряду и место Тимофея Шелухина.

В повести Тимофея Семеновича «Пророк в своем Отечестве» один из персонажей говорит: «И нет для меня большего удовлетворения, большей отрады для наболевшей от всяких жизненных перипетий души, чем побывать, хоть недолго, на Скифских столах, заросших осокой, да еще какой-то синей, похожей на паслен, травой. В такие минуты одиночества я словно забываюсь, прислоняясь к замшелому камню, и уже не ощущаю своих тягот. И проходит, пролетает твое время мимо, и ты глядишь на себя со стороны, дивишься своей силе, посмеиваясь над недавней слабостью.

Есть в этом моем одиноком и странном посещении дикой падины некое мистическое. И порой появляется стыдливое чувство оттого, что ты взрослый, современный человек, веришь в какое-то чудо, хотя никакого чуда вовсе нет, а есть просто природа с ее колдовской заманчивостью». И тут же: «Но каким надо быть убогим, если не верить в чудо, земную тайну».

Нередко к своим произведениям Шелухин берет эпиграфами строки стихов Николая Рубцова: «Россия, Русь, храни себя, храни!». Конечно, не случайно, читая книги Тимофея Семеновича, невольно думаешь: и все-таки есть пророки в нашем Отечестве! И они рядом с нами. Книги Тимофея Шелухина издавались не только в Ставрополе, но и в Москве. В слове об авторе романа «Прощёный день» лауреат Государственной премии России Анатолий Ткаченко говорит: «Пишет Шелухин повести и романы неторопливо, обстоятельно, как и живет своей станичной жизнью… Словом, Тимофей Шелухин – писатель земли, с немаловажной особенностью – он потомственный казак, и все, что он пишет, так или иначе касается судеб кубанско-ставропольского казачества.

…Что произошло с казачеством после революции, известно каждому, но писать об этом в советское время и даже просто называть себя казаком было небезопасно. Почти сплошь казаки стали советскими колхозниками, кроме тех, конечно, кто сгинул в лагерях, в резне гражданской войны. Вот о них-то – казаках-колхозниках, об их детях и внуках пишет Тимофей Шелухин свою талантливую прозу, зная жизнь станичников изнутри своей казачьей крестьянской души».

Произведения Шелухина охватывают предвоенные, военные и послевоенные годы. Его яркие живые герои Евдокия Крюкова, прозванная «Белоконихой», Никита Ивакин из «Прощеного дня», прошедший войну, лагеря и другие тяжелые времена… Не они, так их дети и внуки пройдут через хрущевскую оттепель, брежневский застой, горбачевскую перестройку и далее к нелегким годам демократических реформ.

В 2001 году в сборнике рассказов о председателях колхозов уходящего века «От Кубани до Чограя» Шелухин написал:

«Должность председателя колхоза является самой земной – в ней характер и высокое умение пользоваться пашенными угодьями – этим бесценным Божьим творением. Председатель колхоза пошел от утвердившегося во времена Петра I и Екатерины Второй дворянского начала, породивших известных землевладельцев во главе с Петром Столыпиным… Мне, и до сих пор причастному к крестьянскому труду (живу в станице, имею приличную усадьбу и пай земли пять десятин), совсем не пристало ломиться в открытую дверь и повторять всем, что хлеб всему голова. Это ведь само собой разумеющаяся истина. Сложно растить пшеницу, как и сложно водить худобину. Никакая другая отрасль в стране не находится в прямой зависимости от природно-климатических условий и почвенных разностей, как земледелие.

…День за днем, год за годом мои герои возделывают хлеборобную пашню. Поклон Вам, председатели уходящего века!..».

Однажды Тимофей Семенович сказал мне: «И все же больше всего я обязан самой жизни, простой и значительной. Ее свидетелем и участником мне посчастливилось быть. Моя страна, моя земля, мой народ – вот высшее, чему я служил, служу и буду служить каждым написанным словом».