За живых и павших

Анна Николаевна – из семьи раскулаченных. Она вспоминает 33-й год:

- На одной из железнодорожных станций – огромное скопление народа. У женщины в руках небольшая буханка черного хлеба. И вдруг на моих глазах какой-то мужчина вырывает его и бросается наутек. Вора вскоре удается поймать. Люди избивают его, тянут к несчастной женщине. Передают ей хлеб, а она, плача, возвращает вору: «На, ешь». Тот отломил кусочек, остальное вернул: «У тебя, поди, тоже детишки имеются, и им кушать хочется».

А потом была война:

- Мы – беженцы. Мама совсем больная. Везем ее на тачке. Мама, мамочка, держись! Мы тебя не бросим в беде! И вдруг – немецкий солдат. Он… оказал матери медицинскую помощь.

Иван Григорьевич Чаленко из казачьего роду-племени. Предки его поселились в Барсуковской еще в 1825 году.

Первую боевую награду И. Чаленко получил летом 43-го. А всего их – пять. Победу встретил в Восточной Пруссии. Не раз бывал на волоске от смерти. Но Бог миловал. За все время лишь раз был контужен.

В ноябре 45-го уже насовсем вернулся в Барсуковскую. Работал в детдоме, был здесь директором. Потом – председателем сельского Совета. На пенсию вышел только в 1983 году. Но продолжал в меру сил работать – сторожевал в тракторной бригаде.

…В годовщину освобождения Ставрополья от фашист-ских захватчиков поднял бывший солдат Иван Чаленко рюмку с «боевыми ста граммами» за живых и павших и осушил ее. А Анна Николаевна больше, как я понимаю, для приличия пригубила домашнего винца. Потом взяла гитару и спела песню. Признаться, я никогда ее раньше не слышал:

Присядут бабы на скамейку,
И все в них будет, как всегда –
И сапоги, и телогрейка,
И взгляд потухший, в никуда…