О чем задумался Пушкин?

В начале 70-х годов прошлого века работал в Ставрополе первым секретарем горкома КПСС, то бишь главным в городе, В. Казначеев. С его приходом оживилось строительство и благоустройство. Именно тогда засияли огни Ставропольского цирка, были преобразованы Комсомольская, ныне Крепостная гора, и площадь, прилегающая к кинотеатру «Родина», открыт памятник Суворову, улицу Доваторцев украсил монумент, который горожане почему-то прозвали «шпагами», началось освоение пригородного леса в юго-западном микрорайоне, превратившегося ныне в парк Победы. Можно назвать десятки добрых дел того энергичного времени. Но особенно мне запомнилась история с памятником Пушкину.

Деятельная натура В. Казначеева коснулась и памяти великого поэта. На одном из специализированных предприятий сделали заказ - ведь Пушкин посещал наш город, и факт этот хотели увековечить в скульптурной композиции, установив ее на улице имени поэта, у тогдашнего пединститута. По предложению первого секретаря и архитектора города было принято соответствующее решение. Однако выполнение заказа ставропольцев затормозилось, и, скорее всего, я думаю, потому, что В. Казначеев перешел на работу в Москву, а новый «хозяин» города больше заботился о благоустройстве территории, прилегающей к зданию крайкома партии и крайисполкома, по-сегодняшнему - белому дому.

В середине восьмидесятых я возглавлял телерадиокомитет, и мы, вдохновленные идеями так называемой горбачевской перестройки, выпускали сатирический телевизионный журнал «Стоп», который, кстати, получил в 1986 году премию краевой журналистской организации имени Германа Лопатина. (Потом все 13 выпусков тележурнала были размагничены, то есть уничтожены неизвестно кем и по чьему указанию). Делали этот журнал талантливые телевизионные журналисты, среди которых помню Наталью и Сергея Гавриловых, Романа Агаева, Владимира Сивкова, Валерия Завгороднего, Вадима Панкова и др. В одном из выпусков мы показали телесюжет «О чем задумался Пушкин?». Дело в том, что в ДРСУ на Старомарьевском шоссе я однажды увидел среди строительного хлама новехонький памятник Пушкину. Александр Сергеевич с удивлением взирал на вопиющую вокруг бесхозяйственность на фоне сверкающих вдали Кавказ-ских гор. Я поинтересовался у тогдашнего начальника ДРСУ С. Петросова: «Откуда памятник, мол, и почему здесь?». И он поведал, что уже больше года, как памятник прибыл с завода, а по поводу установки никаких указаний не поступает.

Мы, конечно же, обыграли этот факт и, отсняв на пленку, предали гласности, сопроводив соответствующим текстом. Наутро я был вызван к секретарю крайкома КПСС на беседу. И получил, мягко говоря, упрек: «Зачем обязательно на экран тащить, достаточно было проинформировать нас...».

Дело было в апреле. А в мае, на праздники, новый «хозяин» края И. Болдырев любил после демонстрации обходить центральную часть города в окружении свиты чиновников и давать подчиненным указания, где и что необходимо достроить, докопать, добелить и допеределать. В хвосте этой процессии плелся и я – в силу занимаемого поста председателя крайтелерадио.

- Пушкина поставить здесь, лицом к проспекту Маркса, - услышал я слова первого, когда группа товарищей спускалась по юго-восточному склону Комсомольской горки - узкому проходу, который почему-то называется переулком Баррикадным.

Я, естественно, попытался встрять в разговор. Не пробившись к главному, сказал одному из его приближенных, что этого делать нельзя, так как в городе есть улица Пушкина, и там, у пединститута, по задумке гор-архитектуры да и по логике и по решению бюро ГК КПСС и горисполкома еще во времена В. Казначеева собирались установить памятник. Приближенный передал эту информацию в высокое ухо. Его владелец круто развернулся лицом к свите, тряхнул своей роскошной шевелюрой и тоном, как говорится, не терпящим возражений, еще раз изрек:

- Вот здесь, и к июню чтобы стоял!

И втиснули памятник великому поэту между подвальчиком «Чанахи» и ветхим строением в пер. Баррикадном лицом к пр. К. Маркса на фоне какой-то непонятной не то стенки, не то арки из желтого штучного камня. И грустит Александр Сергеевич там и доныне, не видно ему ни Эльбруса, ни даже улицы его имени. И думает, мне кажется, так: «Ну хорошо, ну не любил один чиновник другого. Но при чем здесь я?».