Игра

(Публикуется с сокращениями)

Наша жизнь четко разделена на этапы: детство, юность, молодость, зрелость, старость.

В детстве мы живем игрой. Великой мудрой Игрой, данной нам свыше. Я имею в виду единство того великого множества игр, в которые мы с вами переиграли в детстве. Они могли быть разными, но это все равно одна Игра. В этой Игре – наш шанс предугадать свое будущее, свое Предназначение. Но мы совсем не думаем об этом. Мы упоенно играем. И уже тогда вкушаем первые плоды удовольствий…

Мое детство прошло в маленьком городке Смоленской губернии, знавшем поляков, французов, финнов, евреев, немцев, большевиков, безутешно пьющем и матерящемся. Здесь, спустя шесть лет после второй мировой, я появился на свет, рос возле Западной Двины – Даугавы и, конечно, не мог не играть в игры тех лет. В индейцев. В партизан. В мушкетеров. Но самое сильное запомнившееся удовольствие я получал от чтения. Мы жили на берегу Двины, здание библиотеки находилось почти напротив, за рекой. Это была запойная зима. Приходя из школы, я по льду переходил реку и дотемна, до закрытия, сидел в читальном зале, потому что ни Дюма, ни Рыбакова, ни Мартынова и много других книг просто не давали на дом. Я ходил так до самого ледохода, и в те месяцы мне ничто больше не было интересно.

…Я был мал, когда пережил два момента конечности бытия: в девять лет на санках заехал в колючую проволоку (память по сей день – в шрамах на правой брови), а в одиннадцать упал с моста, рядом с кучей камней, до сих пор помню жгучую жажду и как везли на лодке через реку в больницу, и опухший живот, и хирурга в белом, слава Богу, решившего помедлить с операцией, и все обошлось. Вспоминаю об этом, потому что и первое, и второе происшествие были следствием игры в победителя, в первого, в удовольствие власти-победы. Кто быстрее на санках, кто впереди в догонялки… Это было не мое удовольствие…

В двенадцать нашелся шеф для нас, подростков, дарующий силу. Был он кузнецом. Он выковал нам стилеты, и мы бродили по вечерним улицам, готовые на убийство. Слава Богу, нам не довелось их применить.

Улица на улицу мы ходили, как правило, весной. Оружием нашим были рогатки, камни и в рукопашной – ремни с бляхами, с напаянным свинцом. Это была игра-психоз. Действие разворачивалось, как правило, к вечеру. Две армии группировались и заводили себя. Схватка начиналась всегда неуловимо-неожиданно; только стояли наши лидеры друг против друга, и вдруг один отклоняется или падает, нечленораздельный крик, рев толпы. Мы махали, тыкали кулаками, падали, поднимались, все с ором, наконец, преследовали либо откатывались, воодушевленные или обескураженные, переживая психоз победы или поражения и нравясь себе. Но, оставшись в ночи, наедине с синяками и шишками, хотелось плакать, и больше ничего…

Я рассказал о том, что меня не привлекло в детской Игре, что не оказалось моим. Так в течение лет из большой и кажущейся однородной массы Детства мы пластично уходим в свой круг, в свою среду.

Игра – стержень Детства. Игра – это опыт, учеба, примерка, познание себя. Это единственный шанс, данный нам, чтобы понять себя. Следом приходит Юность, в которой мы лишь корректируем наши детские установки, более целенаправленно выискивая удовольствия, привлекательные только нам.

Период юности находится под самым пристальным вниманием Господа и общества. Именно в юности мы выбираем цель, программирующую нашу жизнь. И не всегда Господь и общество здесь действуют воедино…

Постигнув прелесть Игры детства и иллюзорно прочувствовав свое предназначение, в юности мы вторгаемся в новую сферу интеллектуального удовольствия, но созревающее тело все более напоминает о себе, бросает нас в жар и холод. Мы хохочем или плачем без причины. Мы тоскуем о Детстве и хотим Взрослости. Мы медлим и торопимся. Юность – это нераспознанное Всемогущество. Юность – это когда мы ближе всего к Господу или дьяволу. Это период, когда все удовольствия нас привлекают, и все по плечу. В это время мы ближе всего к раю, к его неведомым кущам с вечным блаженством. В это время мы лучше всего понимаем бессмертье, плачем о конечности жизни и не ценим ее. И любое общество предельно эксплуатирует Юность, будучи заведомо эгоистично к своему прошлому, нереализованному потенциалу. Именно на Юность ретроградное общество направляет главный удар (с моего сегодняшнего уровня – вполне разумный), основываясь на собственном опыте (ошибках), во благо…

…Я женился в двадцать пять, счастлив, уверен, что нашел свою половину, но в Юности жил именно желанием любви. Дни без сердечного влечения как-то даже не запомнились. А из тех, что на всю земную жизнь, осталось: Байкал, июль, практика, белокурая Света Белова, теоретически не моя, красавица, и неожиданные наши беседы допоздна, интерес, и летняя гроза, и мы босиком по ручьям бежим в клуб, мокрые, ничего не замечающие вокруг, в своей счастливой замкнутости не допускающие насмешек, нам так воздушно-хорошо…

Теперь о Молодости, когда еще близка память страстей юности и уже наступает усталая размеренность зрелости. Обществу становится все сложнее воздействовать на меня. Я понимаю игру общества, его развитие, что позволяет мне становиться все более и более от него свободным. Время все чаще напоминает о себе. Напоминает о бренности и усталости. Надо бы успеть сказать, сделать, но хватит ли сил?.. Сомнения скоропостижно ведут в старость тех, кто не находит в себе сил на дальнейшее космическое функционирование. Порой оно может казаться глупым с точки зрения большинства. Но и такое, оно органично и необходимо в космических масштабах. В молодости, ищущий и мечущийся, я услышал и запомнил слова одного священника. На вопрос, почему в церковь не ходят молодые, он ответил: «В храм приходят, как правило, после сорока, в зрелости, когда начинают осмысливать жизнь». Похоже, что в этот период мы, словно готовясь к бесконечности, пытаемся постичь Христа, бессмертие, нравственные критерии.

Зрелость хороша тем, что подбирает недочувствованное в Молодости и интуитивно принимает отстраненность Старости. В Зрелости Игра Детства, страсть Юности, жажда жизни Молодости достаточно болезненно переходят в ответственность перед Вечностью. Удовольствием становятся сохранение и защита ценностей предыдущих поколений. Именно Зрелость создает базу для нового Детства, новой Юности, новой Молодости…