Почти библейская история с вегетарианским уклоном

Неопределенность жанра постановки, обозначенной «просто» пьесой в 2-х действиях, конечно, наводит на размышления: что перед нами – сказка для взрослых, сатирическая комедия, мелодрама с элементами гротеска?.. Все это понемногу присутствует, но не доминирует в спектакле. Тем не менее налицо – продуманная стройность идеи, сюжета, конфликта, словом, всего, что, собственно, и делает спектакль увлекательным сценичным действом. Излагаемая нам еще одна «история любви» (и ненависти!) полна эффектных неожиданностей. Озадачила сначала программка, где в качестве действующих лиц заявлены корова Зорька, лошадь Сестричка, Пес, Петух и т. д. Понятно, конечно, что не выведут на сцену настоящую лошадь или, прости господи, свинью, и все же… Но поскольку среди исполнителей обозначены «нормальные» актеры, оставалось лишь гадать, как им удастся воплотить сии образы. Знаете, они отлично справились с этой поистине волшебной или, если хотите, чудесной – от слова «чудо» - сверхзадачей! Ни разу не переступив грань между достоверностью чувств и внешним эпатажем (все-таки не каждый день на сцену выводятся подобные герои!).

Откровенным посылом к библейским временам воспринимается то, что все действие разворачивается в обыкновенном… хлеву. Здесь встречается влюбленная пара, здесь ругаются два соседа, здесь Петух обсуждает с Псом ни больше ни меньше – проблемы бытия. При этом творческий ансамбль спектакля – от режиссера и художника до актера аккуратно выдерживает тон, не впадая ни в сусальность, ни в иронию. Жизнь – она всюду, так почему бы не на фоне сеновала? Ноев ковчег мы ведь тоже воспринимаем не только как символ, но и как некий вполне конкретный сколок жизни, сохраненной среди бушующих волн. Здесь бушуют страсти и сталкиваются характеры. Страсти по виду чрезвычайно «простые», взять, казалось бы, давным-давно исчерпанную тему влюбленности живущих по соседству юноши и девушки. Помните вечное: «две равно уважаемых семьи»? (Опять автор словно подчеркивает собственную неоригинальность.) С характерами сложнее, хотя типажи тоже вроде бы не новы, но конфликт разгорается нешуточный, с трагически-оптимистическим финалом, с сердечными муками и нравственными терзаниями, с готовностью к самопожертвованию одних и ужаснувшей смиренностью других… Ноев ковчег, наверное, так же раскачивал безжалостный потоп.

Удивительное дело: весь скроенный на типаже (ну не желает Хозяин отдавать единственную дочку за сына Соседа-пьянчуги!) спектакль непостижимо неординарен, не похож ни на что! При том что многие сцены, монологи, ситуации кажутся тысячу раз виденными, здесь они не выглядят повтором или перепевом. Здесь – не скучно. Есть что послушать, над чем попереживать. И дело, думается, не только в явно выиигрышном приеме, когда на равных действуют люди и животные. В конце концов со времен Апулея человечество не гнушалось средствами искусства так или иначе подчеркнуть свою прямую связь с окружающим мычащим, лающим и кукарекающим миром. Спектакль радует глаз искренностью. Ненавязчивой, но последовательно-убедительной, органично вписанной в экзотические с виду диалоги обитателей хлева.

Признаюсь, кое-что все же царапнуло, заставив слегка воспротивиться: вдруг зазвучавшие слишком уж самостоятельно и настойчиво «вегетарианские мотивы», как я их себе обозначила. Морализаторство в искусстве, тем более таком живом и реалистичном, как театр, никак не уживается с правдой чувств. Это, по-моему, расточительно: добившись эмоционального накала, вдруг взять и распылить его, что называется, своими же руками. Никакая благостность ковчега все равно не заставит человека отказаться от свиной отбивной, извините за вынужденный цинизм. Не собираюсь вступать здесь в дискуссию с убежденными вегетарианцами, но позвольте лишь заметить: Свинья как высокий (да!) художественный образ, носитель, так сказать, авторской идеи, и хрюшка, откармливаемая к столу, – далеко не одно и то же.

Примечательно, что это очень хорошо понимают актеры. Им в отличие от драматурга удается отделить ходульную мораль от образности. Практически весь исполнительский ансамбль спектакля работает, что называется, на одном дыхании, вдохновенно и со вкусом, одаривая зрителя дополнительными приятными неожиданностями. Кто бы мог представить худенькую, стройную Наталью Светличную беременной коровой Зорькой, а не менее изящную Светлану Колганову – совершенно очаровательной, романтичной Свиньей? Как трогательна добрая славная Сестричка в исполнении Людмилы Дюженовой, какими точными штрихами изображают своих героев Александр Ростов (Петух) и Владимир Зоря (Пес Крепыш)… Животный мир «Очень простой истории» – это действительно настоящий мир, со своими разными характерами, проблемами и даже мечтами. Никакого, конечно, нет открытия в том, что братья наши меньшие очень часто подают человеку пример благородства, порядочности, отзывчивости, но тем сложнее, согласитесь, преподнести публике «прописные истины». Тут уж внешними эффектами никак не обойтись.

Правда, не все персонажи драматургически равноценно выписаны, впрочем, автора отчасти можно понять. Ну как, например, дополнительно «раскрасить» весьма тривиальных деревенских Ромео и Джульетту или мать последней? Пресловутая типичность, естественно, сказалась на игре исполнителей – Людмилы Ковалец (Хозяйка), Елены Днепровской (Даша) и Павла Савинова (Алексей), хотя актеры работают дружно, успешно вписываются в заданную ансамблевость. И пусть в личной творческой копилке каждого с этими ролями мало что прибавилось, но и стыдиться им нечего: сделано добротно. Впрочем, кто знает, а может, со временем, когда спекталь будет более «обкатан», и у этих исполнителей отшлифуются какие-то интересные приемы, детали, интонации? Такое в театре бывает, недаром же спектакль, как человек, проживает все периоды жизни – от становления к зрелости и естественному старению.

Отдельно хочется сказать о дуэте главных действующих лиц, которых играют заслуженные артисты РФ Михаил Мальченко и Борис Щербаков. Их герои – антиподы по жизни, волею судьбы связанные и соседством, и когда-то одной любовью, и отношениями собственных детей. И в то же время они – словно две стороны одной медали, расколотой пополам. Глядя на них, думаешь: соединить бы в нашем народе обе, лучшие, половинки – хозяйственность и основательность одного с душевным теплом другого – цены бы такому народу не было. Но получается так, что лишь жертвенностью одного достигается благополучие другого… И при этом каждый по-своему прав и по-своему виноват. Оба актера, безусловно, достигают в спектакле вершины профессионального мастерства, поднимая все действие над житейской обыденностью конфликта, над приземленными заботами, над суетой и бренностью бытия. Фантастическое по сути примирение героев в финале по праву можно назвать и кульминацией, и самой мощной по выразительности сценой спектакля.

Режиссерская концепция «Очень простой истории» и актерское воплощение удачно дополнены весьма симпатичной работой оформителей. Особенно «вкусно» сделаны костюмы «животных», придуманные известным театральным художником Леонидом Черным. О музыкальном содержании так однозначно не скажешь: песенки неплохие, и свою нагрузку они несут, но приходится вновь повторить уже высказанное однажды. А именно: пение актера «живьем» и его же голос в «фонограмме» вступают в явный диссонанс. Выход, на мой взгляд, в выборе – либо то, либо другое. Иначе просто режет слух, а то и раздражает. Поющим актерам, а в театре поют все, вполне по силам обойтись без предварительной записи, вот в этом я уверена.

Напоследок еще немного о драматурге. Отдавая себе отчет в собственной субъективности, все же думаю, что автору не вполне удались те мистические «кусочки» (вроде «вознесения» персонажа прямиком в сонм ангелов), которые видимо, должны были пробудить в нас, зрителях, лучшие чувства. Мистицизм хорош лишь в резко выраженных, эпатирующих формах, слащавость ему не к лицу. М. Ладо замахнулась на нечто гоголевское, жаль – лихости (или таланта?) не хватило. Понимаю: Гоголем надо родиться, на то он и Гоголь…

* * *

При всем сказанном у спектакля, не сомневаюсь, большое будущее. И для зрителя встреча с «таким» театром – тоже удача.