Забросаем шапками?

По его мнению, военная реформа в России благополучно… завершена. Еще в 2002 году. Через шесть месяцев после того, как Владимир Путин поставил три важнейшие общенациональные задачи: удвоение ВВП, борьба с бедностью и реформирование Вооруженных сил. А свелась «реорганизация», по мнению Министерства обороны и правительства страны, к значительному сокращению Вооруженных сил и принятию программы частичного перевода армии на контракт. Планируется, что к 2008 году в 72 частях и соединениях постоянной боевой готовности будут служить 130 тысяч контрактников. Одновременно срок службы по призыву сократится до одного года.

По сути, названное никакой реформой не является. В результате государство получит архаическую армию, построенную по модели XIX века: то есть массовую призывную армию. В случае чего с «гражданки» в короткие сроки мобилизуют миллионы, которые получат примитивную военную подготовку, и генералы двинут их в бой. Из расчета: один солдат – на одно сражение, а танк – на один выстрел. Именно такая концепция лежит в основе массовой мобилизационной армии, которую у нас, похоже, собираются сохранить.

Смешанного способа комплектования Вооруженных сил - одна часть служит добровольно по контракту, другая – насильно по призыву - нет больше ни в одной стране мира, кроме Германии. Те государства, которые хотели получить боеспособные, отвечающие запросам времени Вооруженные силы и смогли себе это позволить, выбрали добровольческую армию, где военная служба – профессия, а не тяжелый налог. И если мы хотим видеть на страже государственных интересов хотя бы лет через 10-15 добровольческую армию, надо начинать проводить ряд очень важных и болезненных преобразований уже сегодня. Браться за создание корпуса профессиональных сержантов, кардинальным образом менять условия службы и подготовки офицерского состава, отказаться от невиданной в современном мире системы организации общества, где фактически военная служба предусмотрена еще в добром десятке ведомств, установить нормальный гражданский контроль за военной сферой.

О кадрах: когда думать вредно

Локальные конфликты, особенно борьба с терроризмом, предполагают действия небольшими, но высокоорганизованными группами. Это требует хорошей выучки каждого солдата и офицера: командиры даже самых немногочисленных подразделений должны обладать инициативой. А это уже вступает в противоречие с концепцией массовой мобилизационной армии, где самостоятельность зачастую вредна.

Явно буксует программа контрактизации Вооруженных сил. Задача по переходу на один год службы поставлена президентом как политическая, и генералам от этого никуда не деться. Они в состоянии выполнить «наказ», но тогда придется призывать в полтора раза больше молодых людей. С этим связано предложение, поступившее в Госдуму, об отмене ряда отсрочек. В первую очередь их лишатся дети пенсионеров, учителя сельских школ, работники предприятий оборонной промышленности, особо талантливая молодежь из так называемого президентского списка. Не исключено, что служить отправятся учащиеся профтехучилищ. С тем чтобы выпускники вузов шли в армию рядовыми, предполагается ликвидировать более 160 военных кафедр. В самом деле, зачем нам офицеры?!

О военной промышленности: чтобы было…

В этом году на закупки вооружений истрачено 187 миллиардов рублей. Сумма вполне сопоставима с аналогичными затратами Китая, Индии, Франции. На эти средства мы получили семь ракетных комплексов, шесть ракет-носителей для военно-космических сил, 30 танков, два самолета. И все. Потому что Министерство обороны не несет никакой ответственности за то, как реализуются его заказы. Оборонное ведомство страны предпочитает делать мелкие заказы, но на все предприятия ВПК. Хорошо известен экономический закон: чем больше серия, тем меньше стоимость единицы продукции. Увы, Минобороны продолжает методично из года в год размазывать деньги тонким слоем по всем предприятиям ВПК. А потом министр обороны удивляется, почему цена самоходной зенитной установки за последние годы выросла втрое. Да потому, что директор завода все свои издержки закладывает в стоимость этих 10 самоходных установок.

Но проблема перевооружения даже не столько экономическая, сколько политическая. В закупке вооружения нет приоритетов. По заказам военно-промышленному комплексу становится ясно, какую армию мы строим. Допустим, если деньги вкладываются в создание танков, значит, планируются массовые сражения на равнинах Европы, если в развитие ракетно-ядерного комплекса, то выстраивается оборона страны за счет ядерного сдерживания. Вертолеты, оснащенные приборами ночного видения, и, к примеру, средства связи, предна-значенные для работы в горах, говорят о подготовке к локальным конфликтам. Но удобнее всего никаких решений не принимать и всего производить понемножку. Как и поступает сегодня Министерство обороны.

О гауптвахте: когда зло во благо

Пожалуй, возрождение этого института в Вооруженных силах можно считать одним из здоровых нововведений Минобороны за последнее время. На первый взгляд, арест без суда, предъявления обвинения и т.д., что, по сути, представляет из себя гаупт-вахта, для современного цивилизованного общества, в котором мы живем, выглядит дико. Потому по требованию правозащитных организаций Совета Европы, командиров было лишили такого способа наказания нерадивых солдат. У офицеров осталась лишь возможность морального воздействия на подчиненных: словами пожурить, мол, Василий ты был не прав, когда напился и сбежал. С исчезновением гауптвахты командиры перешли к рукоприкладству. И искоренить мордобой пока, увы, не удается. Так что гауптвахта в некоем цивилизованном виде: по предварительному согласованию с начальником или решению гарнизонного суда для современной армии, скорее благо, чем зло.

Что интересно, возвращение гауптвахты – инициатива Уполномоченного по правам человека в России. Некоторое время назад Владимир Лукин направил в Министерство обороны доклад о защите прав военнослужащих. Документ содержал, в том числе и предложение возродить гауптвахту. Военные из достаточно объемного тома предложений взяли лишь это.

О казачестве: традиции без привилегий

Здесь необходимо оговориться. Одно дело, если госслужба казаков реализуется в Вооруженных силах. Люди с традициями защиты Отечества добровольно и сознательно идут в армию, сохраняя при этом самобытность и вековые традиции. Служат вместе с друзьями и родственниками. Это одно. И совсем другое дело, когда казаки считают себя особыми людьми, призванными защищать Родину, и требуют соответствующих привилегий, которых нет у остальных граждан. К примеру, наделить их правом хранения и ношения оружия, землей и т.д. Это вызывает настороженность и даже протест.

В целом же практика комплектования частей по территориальному признаку, что наблюдается и на Ставрополье, где традиционно сильно казачество, доказывает свою эффективность. Связи в воинском коллективе такого рода более крепкие и даже превосходят солдатское товарищество. В этом отношении казачьи десантно-штурмовой полк и мотострелковая бригада, дислоцированные на землях Ставропольского края, демонстрируют положительный пример местного формирования вооруженных соединений.