Червонная ночь

А мамы – нет…

Татьяна Александровна – мать Марины – с трудом сдерживает слезы. Прошло немногим больше полугода после гибели дочери. Рядом с ней двухлетний внук Валера – теперь сирота. Он показывает на большую цветную фотографию на стене и многократно повторяет: «Мама! Мама! Мама!». Он еще так мал, что не вполне сознает, что мамы у него уже нет.

- Обычно я Марину встречала с работы, - говорит Татьяна Александровна Рожкова. - А в тот вечер, 6 декабря, она позвонила и сказала, что ее проводят. Я еще напомнила, чтобы карточку для сотового не забыла купить, для брата, который в армии. Жду, а ее все нет и нет… Не выдержала я, побежала к магазину, где она работала продавцом. Замок. Нет никого. Потом еще раз уже с мужем пошли. Все закоулочки обыскали, часа два ночи уж было. А нашли Марину 8 декабря. Муж мой в 4 часа утра подскочил и говорит, слышал, как медленно мимо двора проехала машина. Его будто какая-то сила подняла с постели. Вернулся минут через 15… Нашел дочку мертвую в двух метрах от дороги, как раз рядом с водоемом, в камышах. Да как же мы раньше ее не видели? Ведь много раз мимо этого места проходили, искали. Да и с дороги любой мог заметить, особенно днем. Мне, кажется, убили ее в другом месте, а сюда привезли и положили…

Так же думают и односельчане, написавшие в редакцию. Однако эта версия, по словам старшего следователя прокуратуры края Александра Сорокина, не выдерживает критики, так как на следующий день, 7 декабря, когда Марина еще числилась пропавшей, Бугаева видели в Грипполи (именно так местные называют станицу Григорополисскую). Почему тогда ее сразу не обнаружили? Кажется, это так и останется загадкой. Но по всему видно, что именно Толик был последним, кто видел Марину живой. Несколько односельчан наблюдали, как он почти час крутился в магазине, разговаривая о чем-то с соседкой. Потом, когда та закрыла магазин, пошел девушку провожать: их видели вдвоем, идущих по центральной улице хутора, мимо водоема, заросшего камышом.

Грабить не будем

Днем, в перерыве между занятиями (учился Анатолий на отделении правоведения Григорополисского сельхозтехникума), подошел он к своему приятелю Св-ву с делом: нужна, мол, машина, добраться до родного хутора, заплачу, не обижу. Тот попросил помочь ему двоюродного брата. В назначенный час брат и подъехал со своим другом. Вчетвером отправились в Красночервонный. По дороге Бугаев поделился планом: ограбить магазин «Впрок», где работает его соседка Марина Касьянова, предварительно «отключить» ее, чтобы потеряла сознание, и забрать ключи от входной двери. Машина остановилась неподалеку от магазина. Толик сказал, чтобы подождали, и ушел. Ждали его около часа. Бугаев появился примерно полдевятого и был явно взволнован. По его словам, он несколько раз ударил девушку, а потом начал душить. Когда та упала на землю, забрал сумку и убежал: ключи теперь у него, но грабить не стоит – может прийти мать Марины. После этого молодые люди отправились в обратный путь.

По дороге Бугаев проверил содержимое сумки: там были карточки экспресс-оплаты (Марина их все-таки купила для брата), сотовый телефон, 250 рублей, тушь, другие женские мелочи. У указателя «Колхоз «Россия» он попросил притормозить и выбросил сумку в поле, оставив у себя мобильник. Приехав в Грипполи, остановились у кафе «Париж». Двое зашли внутрь, а Бугаев с Св-ым остались на улице. Здесь к ним подошел однокашник по техникуму. Он, надо сказать, услышал интересную беседу. Организатор несостоявшегося ограбления магазина рассказывал и даже показывал, как он душил Марину. Впрочем, быстро сориентировавшись, переключился на деловой тон, предложив подошедшему купить у него сотовый, изъятый из сумки девушки, всего за 500 рублей. Парень, не знавший, по его словам, о происхождении товара, согласился с условием, что деньги Бугаеву отдаст позже.

События того дня воссозданы по свидетельским показаниям. Отказался от описанной выше «версии» и своих первоначальных показаний только главный фигурант по делу. На суде Бугаев утверждал, что, когда шел от магазина с Мариной, то увидел впереди три силуэта, которые двигались навстречу. Это были его попутчики. Они-то, мол, и напали на Касьянову и убили ее. Когда она закричала, он побежал, а потом вернулся и забрал сумку.

Проверявшие показания оперативники нашли на месте, указанном всеми четверыми, сумочку Марины. Позже изъяли у однокашника-покупателя украденный сотовый телефон и подтвердили его принадлежность (на задней стенке была метка, сделанная Мариной Касьяновой собственноручно). Дело казалось ясным, по крайней мере следственной бригаде. Вначале «распутыванием» деталей случившегося занимался следователь Новоалександровской районной прокуратуры А. Кошеленко. Через полтора месяца дело передали старшему следователю краевой прокуратуры А. Сорокину. А спустя еще месяц, учитывая сложность и объем следственных действий, постановлением заместителя прокурора края была создана следственная группа. Под начало Сорокина были отданы начинавший расследование Кошеленко и два оперуполномоченных.

Суд присяжных

Именно на процессе при всей, казалось бы, стройности свидетельских показаний дело развалилось. Присяжные, выслушав стороны, сочли, что вина не доказана, и вынесли оправдательный вердикт. Бугаева выпустили из-под стражи в зале суда.

Я побывала не только у матери убитой девушки, но также у районного прокурора И. Никишина и начальника РОВД В. Маликова. Оба считают, что вина Бугаева была доказана. «По крайней мере, разбой-то он сам признал», - удивился, узнав о результате, последний.

Примерно такой же была первая реакция А. Сорокина: «Как еще доказывать надо!..». Позже в беседе со мной он так оценил проделанную работу. По его словам, прямых доказательств нет, но зато косвенные все сходились на Бугаеве. На приговор уже внесена кассационная жалоба краевой прокуратуры в Верховный суд России.

А вот односельчане, как и присяжные, оценили работу следствия как «поверхностную». Они считают, что многих эпизодов, имевших место, в материалах следствия нет. И видят в этом некий умысел. Конечно, утверждать что-либо определенное сегодня уже сложно. Но один вопрос мучит и меня. В обвинительном заключении я не нашла результатов биологической экспертизы. Например, многое может дать анализ содержимого из-под ногтей. В морге в присутствии понятых и следователя эксперт сделала все, что требовалось, о чем и сказала на суде. Упаковали взятое в два полиэтиленовых пакета, скрепили необходимыми подписями.

Районный прокурор подписал указание по уголовному делу: «предлагаю провести судебно-биологическую экспертизу вещественных доказательств». А когда дело передавалось в краевую прокуратуру, в сопроводительном письме информировал, что вещдоки в камере хранения райпрокуратуры. И все. На этом стоп. Ни первый следователь по делу, ни второй, скрепивший своей подписью обвинительное заключение, переданное в суд, не побеспокоились о проведении вышеназванной экспертизы, в частности, того же подногтевого содержимого, которое криминалисты называют паспортом убийцы. Жертва не могла стоять с опущенными руками, не сопротивляясь, когда ее душили.

Сорокин объяснил отсутствие результатов биологической экспертизы ее бессмысленностью в зимнее время года, когда все тепло одеты, то есть практически нет оголенных частей тела, за которые могла бы схватиться жертва, тем более что на теле обвиняемого не было обнаружено никаких царапин или повреждений.

И все же какие-то частицы, изобличающие убийцу, могли остаться под ногтями убитой. Разве не долг следствия это проверить?

А в результате труп есть, а убийцы нет. И на доследование дело не отправишь, законом не предусмотрено. Честно говоря, не могу понять, почему эту возможность исключили из судебной практики. Она вполне соответствует логике вещей. Думается, надо совершенствовать судебно-правовую систему. Чтобы презумпция невиновности и не-отвратимость наказания за преступление находились по возможности в равных весовых категориях. Мне пришлось однажды беседовать с присяжным заседателем, принимавшим участие в одном сложном и очень «кровавом» деле. Ему эта работа стоила инфаркта. Может быть, и присяжные по делу Бугаева подумали: чем брать грех на душу, лучше сказать – не виновен. Приходится признать, что в этом состязании выиграла сторона защиты.

Праздник по соседству с горем

Жили две семьи поблизости, буквально через несколько дворов. Дружны никогда не были. «Я своего сына не отпускала играть с Толиком, - вспоминает мать Марины. – Потому что тот, когда маленьким был, если заспорит с кем-то, обязательно ударит изо всей силы. Потом пошел боксом заниматься. Да и Марина не зря до сих пор не принимала его предложений проводить до дома. Что за обстоятельства ее заставили это сделать в тот раз? Теперь и не узнаю. Только на суде я ему сказала: почему же ты, Толик, если и в самом деле не виноват, не говоришь мне об этом, язык не поворачивается?» В прениях подсудимый участвовать отказался. А в последнем слове, когда просил присяжных о снисхождении, глядя в потолок, пробубнил что-то вроде: «Простите, тетя Таня, я не хотел, я этого не делал». Наверное, адвокаты научили».

Ничего доброго не сказали и его педагоги. Занятия пропускал, учился плохо, в драках первый участник, в характере присутствует жестокость. Из техникума, пока находился в ИВС, отчислен. После вынесения оправдательного вердикта, - сказали мне в техникуме, - заходил его отец и сообщил, что Толик готовится идти в армию.

Вердикт присяжных Бугаев отметил: устроил праздник по соседству с горем. После освобождения из зала суда.

Зачем ему нужно было грабить магазин - а этот умысел он не отрицал и в суде, - кажется, семья далеко не бедная? Родители держат свой ларек в Красночервонном под названием «Червонец». Бугаев, правда, пытался это объяснить: задолжал, мол, тысячу рублей, не уточнив, правда, кому, а попросить у родителей… постеснялся.

Вместо эпилога

Татьяна Александровна постоянно путает времена, рассказывая о дочери, сбивается на настоящее, словно вот сейчас откроется дверь и она войдет. «Марина в последнее время без сменщицы работала, с утра и до 10 часов вечера, - говорит она. - Ей ведь сына поднимать надо было. С мужем в разводе. Потом, когда стало раньше темнеть, хозяин разрешил дочке уходить в половине девятого вечера. Все равно домой возвращалась просто вымотанная. С сынишкой немного повозится и спать. А Валера, когда мама пропала, криком кричал до двух часов ночи. А я ничего не чувствовала, как каменная стала…»

«Мать потерпевшей подала апелляцию в Верховный суд РФ. Но мы боимся, что длинные рубли пап и мам участников убийства и там помогут свершить свое черное дело, - пишут в своем письме односельчане. – Помогите этой многодетной семье, которая воспитывает четверых детей (с внуком Валерой), проконтролируйте ход разбирательства». Таково их эмоциональное восприятие случившегося. Не очень искушенные в юриспруденции, сердцем они ощущают свершившуюся несправедливость. Убили человека. А виновного нет. И это, как они пишут дальше, «в самом красивом и замечательном хуторе на свете, где живут трудолюбивые люди, где труд стал основой жизни». Кстати, Красночервонный можно прочесть как дважды красный (именно так переводится с украинского слово «червонный»). Та ночь была именно такого цвета.