На развилке

Это идейное и нравственное противостояние не ново, таков удел державы, упирающейся одним крылом в просвещенно-циничный Запад, а вторым - в неспешно-мудрый Восток. И как пару столетий назад, российское общество, уподобясь былинному богатырю, стоит на развилке трех дорог: направо пойдешь.., налево пойдешь...

Десяток лет назад я себе такого вопроса не задавал. Было очевидно: невзирая на трудности и бардак, воровство и нечистоплотность, ложь и обман, обещания и прихватизацию, мы будем созидать новое общество, строить новую страну по образу и подобию сытого, свободного, раскрепощенного Запада. Редкие голоса, предупреждающие об опасности и даже гибельности подобного обольщения, тонули в оптимистичном оре и наконец-то обретших возможность говорить (да и делать) все, что приходит на ум.

Меня и похожих на меня страшилка в виде китч-культуры или массовой культуры в те времена, признаюсь, даже больше привлекала, чем отталкивала. Можно было наконец-то прочесть то, что не печаталось в СССР и прежде всего диссидентов, а также начитаться фантастики или детективов. Основная же масса населения за «тамошними» переполненными продуктами и иными товарами витринами магазинов совсем ничего не видела, и тем более опасности для нашей страны, культуры, общества.

Не смогли мы в большинстве своем тогда разглядеть и то, что, помимо вещей осязаемых, прежде всего возжелают экспортировать на обширные просторы вдруг легкомысленно открывшейся державы наши доброхоты - также ущербную и уже пораженную обществом потребления идеологию. Это потом стало очевидно, что именно идеология, выдвинув щитом впереди индустриальный ширпо-треб, победоносно пересекла границы и оказалась тем самым троянским конем, который выбросил из своего чрева разрушающую колонну «пороков западного общества».

Манящий вкус заграничной жизни на поверку оказался слишком слащав, слишком неискренен и до тошноты назойлив. Свобода ожидаемая – иллюзией, а существование индивидуума попало в полную зависимость от бездушных вещей. Окрыляющая идея – птица жизни во имя усовершенствования (по Богу) или построения общества всемирного благоденствия (коммунизма) вдруг разучилась летать, превратившись в жирную курицу, раскормленную всяческими добавками и долженствующую выкидывать золотые яйца.

В обществе стало жить душновато.

За минувший десяток лет оно как-то овульгарилось, растеряв накопленное за многие столетия. Выстоявший перед полчищами разного рода захватчиков, народ российский, казалось, неожиданно не выдержал совершенно бескровной интервенции.

Интервенции бездуховности.

Интервенции товарного изобилия.

Но, как и любая интервенция, эта должна была вызвать и вызвала сопротивление. Не утратившие памяти поколения смогли сравнить прошлое и нынешнее состояние государства, в котором им довелось жить, и сделать выводы.

Я ни в коем случае не призываю вернуться в те годы, когда правящим слоем была элита коммунистической партии. Это невозможно, да и совершенно не нужно. Там, в тех временах, было не лучше. Но и не хуже. При Сталине (правление которого я не могу помнить, ибо на закате его жизни находился в младенческом возрасте), исходя из сохранившегося в памяти народа, было создано то самое идеальное общество, о котором мечтали, может быть, все деспотичные правители, начиная с самых древних. Ибо при нем, как и советовали поклонники даосизма в Древнем Китае, у большинства был желудок если и не полным, то не совсем пустым, а самое главное, ум их не был ничем смущен. Думающая же часть общества была изолирована проволочными заборами и высокими стенами и также, не заботясь о хлебе насущном, творила да трудилась для любимой Родины.

Мне достались несколько иные времена, но не очень отличные по методологии и чаяниям властей. В эпоху развитого социализма все было предопределено, предсказуемо, устойчиво и зависело только от одного – от отношения к власти и к руководящей роли КПСС. Как малолетним детям, нам запрещалось выходить за околицу. Без провожатого.

Творчество, не затрагивающее основы государственной идеологии, не запрещалось, а талантливо пронизанное идеологией, достигшей уровня жизненной правдивости, поощрялось. Науки, далекие от философии и всяческих размышлений о смысле жизни, поддерживались и процветали. Дети и молодежь были окружены опекающей заботой и могли также особо не утомлять себя размышлениями, плавно переходя из пионерской в комсомольскую организацию, где был надзор и порядок.

В таком обществе размышляющее меньшинство мучилось, страдало и даже изолировалось или уничтожалось, но зато большинству было жить довольно беззаботно, инфантильно и пусть не очень сытно и интересно, но зато с твердой и ясной верой в завтрашний день, который практически ничем не должен был отличаться от предыдущего.

Конечно, в таком обществе не было равных возможностей для каждого.

Но разве они есть сейчас?

Тогда была несвобода и сейчас несвобода.

Правда, тогда в рамках подчинения большинству, сейчас – в рамках подчинения миру вещей… И меньшинству, властвующему и платящему…

Тот строй меня не устраивал. Но и это общество массового потребления меня тоже не устраивает. И прежде всего бесцельностью и бездуховностью.

Несомненно, в российском обществе за пару десятилетий произошел гигантский идеологический, нравственный сдвиг. Из государства, в котором поощрялась жизнь во имя идеи, во имя светлого будущего всего человечества, мы пришли в государство, в котором наличие денег и материальный достаток стали пределом мечтаний. Из государства, в котором не терпели инакомыслия, в страну, где иначе, чем большинство, жить ты просто не сможешь при всем желании. Ибо бездушное и безликое общество потребления просто-напросто пережует тебя.

Я никогда не был убежденным коммунистом и не верил в идею всеобщего равенства и благоденствия, но не могу согласиться с тем, что молиться идолу, деньгам, обделяя себя красотой и полнотой окружающего мира, это счастье.

Но, как ныне принято говорить, это мои проблемы (фраза, великолепно разделяющая людей), а мы с вами уже уподобились прогрессивному западному миру. И стали походить на остальных «цивилизованных». И получили свободу, которая опутала нас по ногам и рукам и заставляет крутиться, как никогда прежде. И вырастили поколение пепси и пива. И превратили одну из самых культурных стран в подобную многим остальным.

Куда уж дальше?

Я не профессионал (необходимый сегодня ярлык, чтобы слово было веским) в экономике, но как рядовой гражданин, имеющий определенный образовательный ценз, человек, кое-что понимающий в законах развития общества, да и кое-что уже познавший в жизненных реалиях, никак не соглашусь с тем, что так называемый «цивилизованный» мир устроила бы Россия державная, могущественная. (Хотя не скрою, когда-то так обманывался). Я более склонен верить тем, кто говорит сегодня о видении прикладного, лабазного варианта нашего существования, при котором огромная территория и природные богатства будут использоваться именно этим самым «цивилизованным» миром для собственных нужд. Я сожалею, если в этом расхожусь сегодня со многими своими единоверцами в прошлом.

Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что происходит в культуре, которая все более становится уделом малого числа членов нашего общества. А ведь именно культура – индикатор здоровья общества, залог его будущего. Это материализованная духовность. И, следовательно, наше общество, очевидно, истончает свои духовные силы. Мне это не нравится. Мне дискомфортно жить в новых реалиях, где примером для подражания становится все, что не похоже, даже если это никчемно. Где выговаривание первой буквы алфавита возводится в ранг мудрости. Но я понимаю, что есть неизбежные процессы, есть законы развития, и мы должны пройти и это падение. Но понимаю и другое, что сегодня, как никогда, может быть, ранее, необходимо СЛОВО. Слово каждого мыслящего человека, неравнодушного и к своей Родине, и к пути развития, и к тому, что будут представлять из себя наши потомки. Я не случайно не использую слова «как они будут жить», ибо не о материальной составляющей в данном случае идет речь, а о той духовной среде, которая только и может сплотить, объединить и сделать сильным и уверенным народ.

Сегодня слово необходимо потому, что слишком нагло и напористо нашему обществу внушается, что единственная ценность в этом мире – деньги. Нам усиленно вдалбливают, что у россиян нет способности к самостоятельному существованию. И это внушают народу, который более тысячи лет имеет собственное государство, сумевшему не только отстоять свои территории, но и расширить их. Карликовые государства новоделы без исторического опыта, без практики преподносятся как образцы для подражания. Историю страны, культура которой является ощутимой частью мировой истории, низводят до состояния уже порабощенной колонии.

Все это объяснимо: прежде нужно подготовить к поражению психологически. Нужно воспитать новые поколения, которые забудут все. И в конечном итоге станут лишь смотрителями кладовой.

Я понимаю, в каждом обществе есть натуры свободолюбивые, которые не могут жить пусть даже в самой раззолотой клетке, и есть те, кому полная миска и блеск монет заменяют поднебесные просторы. И их невозможно, да и не стоит, переубеждать. Сегодня необходимо сказать свое веское слово тем, кто не хочет и не может жить в клетке.

Может быть, жить по чьему-либо образу и подобию было бы легче и сытнее (хотя я в этом сомневаюсь), но у российского орла два крыла. И свой незаемный опыт тысячелетней истории. Каким бы его сейчас ни пытались подать, это опыт успешного выживания, это опыт преодоления множества невзгод, опыт отражения многих нашествий. И, исходя из этого, нам и строить будущее, сохраняя свое государство, свою культуру, свой уклад жизни.

И чем скорее мы это осознаем, отряхнемся от того, что смели к нам со сладостно-обманчивого Запада, тем скорее обретем свою национальную идею.