Счастливым будешь, богатым

Нет, вы представьте: пишу статью, а тут звонок. Открываю дверь: на пороге розовощекий коротышка с преогромной ватной бородой Деда Мороза. Сунул руку в мешок и вытащил петуха. Не надувного, не поролонового, не шоколадного, а самого настоящего: живого, недовольно кудахчущего. Запустил в прихожую и с украинским акцентом напророчествовал:

- Это не просто кочет – это твоя удача. Встретишь с ним Новый год – будешь богатым и счастливым! - И дверь закрыл.

Первым очухался петух. Подошел к трельяжу, долбанул клювом по зеркалу, затем пару раз по перламутровой пепельнице. Я кинулся к окну, но было уже поздно: Дед Мороз усаживался в такси. Но прежде чем захлопнуть дверцу, он взглянул на мое окно и помахал рукой.

Схватить и выбросить петуха с балкона? Пятый этаж. А вдруг он летать не умеет? Я же не живодер. Вытолкать на лестничную площадку? Что соседи скажут?

Наконец, взять нож и… Курятину я употребляю только в разделанном и замороженном виде. И часто вспоминаю Льва Толстого, который перед обедом велел привязать к ножке стула гостя, недовольного вегетарианским меню, живую курицу. Затем предложил тому самолично зарезать ее и съесть.

- Утро вечера мудренее, - подбодрил меня внутренний голос.

Я сел «добивать» статью. Петух, обрадованный отсрочкой приговора, прыснул на линолеум темную пахучую кляксу и отправился обследовать квартиру.

Минут через десять снова раздался звонок. Я подскочил как ужаленный и кинулся к двери. Фраза, которую я готов был сказать этому Деду Морозу, у меня уже вызрела. Правда, пришлось бы несколько поступиться принципами интеллигентного человека…

На пороге стоял участковый. А из-за его спины выглядывала розовощекая тетка в пуховом платке. И головой кивала:

- Этот, этот! Я проследила!

- Вы меня, конечно, извините, - неуверенно начал участковый, – но эта гражданка утверждает, что вы с сообщником, маскирующимся под Деда Мороза, воруете домашнюю птицу в частных домовладениях. В частности, у нее сегодня петуха украли.

Я выпучил глаза, открыл рот… И тут из кухни донеслось зычное: «Ку-ка-ре-ку!».

Все соседи Марии Петровны (как звали тетку, которая привела участкового) признали в кирпично-красном с сизым отливом горлопане ее законную собственность. Да, впрочем, их свидетельство и не требовалось. Достаточно было взглянуть, как уверенно петух вошел в вольер, как радостно его обступили несушки.

В отделении дознаватель меня турзучил:

- Ну, скажите, на кой ляд вам этот петух? Неужели не могли на рынке или в магазине купить ощипанную выпотрошенную курицу? И что за тип вам помогал?

К исходу первого часа лейтенант то ли утомился, то ли мой ошарашенный вид заставил его усомниться. А скорее всего милиционеры – тоже люди. Им тоже надо к празднику прикупить подарки жене, детям. Вызвал тетку и давай ее вкрадчиво уговаривать. Мол, посмотрите, какой молодой, симпатичный парень. Ну нашло затмение, ну сбил его с панталыку какой-то прощелыга. Стоит ли из-за жалкого петуха парню жизнь калечить, вешать на него судимость?

Тетка ручки на коленях сложила, головой согласно кивает.

Лейтенант видит, что дело ладится, давай брать быка за рога:

- Ну зачем друг другу настроение портить на Новый год? Давайте, вы напишете, что петух сам куда-то убежал, а потом вернулся, что претензий к молодому человеку не имеете. А он вам за это самую жирную курицу на рынке купит, - и повернулся ко мне. – Ты ведь купишь?

- Конечно!

Тетка губу поджала:

- У меня у самой кур полсотни. И есть такие жирные, что ни на одном базаре не сыщешь, - и взяла паузу. Мы с дознавателем как пойнтеры сделали стойку. И тут выпорхнула дичь. - Но если Коля пообещает, что Новый год встретит за праздничным столом в моем доме…

Пришлось дать честное благородное. Тем более я никуда на праздники не намыливался. Настрогал бы сервелата, откупорил шампанское, открыл коробку конфет – и сидел бы в кресле, телевизор смотрел.

Пришел, как и условились, в одиннадцать. Стол ломится от яств. Тетка – пардон, Мария Петровна – в нарядном синем платье с белым кружевным воротничком – само радушие. Поминутно подкладывает то «оливье», то ветчинку, то курочку, запеченную в майонезе. И шампанское, знай, подливает. И зовет не иначе, как Коленькой и сыночком.

Разомлел, в голове зашумело. Тут открывается дверь и входит - кто бы вы думали?! – моя бывшая однокурсница Людка Плещеева:

- Какая встреча!

У меня глаза на лоб полезли:

- А ты как тут оказалась?

- Пришла маму с Новым годом поздравить, - пожала плечами Людка.

Пока мои извилины со скрежетом все это перемалывали, Мария Петровна усадила дочку за стол, налила всем шампанского по полному бокалу:

- Ну со свиданьицем и с Новым годом!

Выпили, закусили. Еще выпили, закусили. Тут президент выступил, с новым счастьем поздравил. За него выпили. Куранты на кремлевской башне пробили…

Людка вскочила, под «Барыню», подбоченясь, полукругом прошлась. Благо, комната просторная. И, вообще, не дом, а хоромы. И сама Людка – девка статная, хохотушка. Чего это я от нее в студенческие годы шарахался?..

… Утром проснулся от пронзительного: «Ку-ка-ре-ку!!!»

Чувствую, утопаю в перине. Повернул голову – на моей руке, трогательно посапывая, спит Людка. Тут в дверь деликатно постучали, затем она распахнулась, и на пороге возникла Мария Петровна с подносом, полным ватрушек и с двумя чашками ароматного чая. Тихонько поставила его на тумбочку. Заметив, что я проснулся, заговорщицки подмигнула и шепнула:

- Я же говорила: счастливым будешь, богатым…